— Севериан Вольмир Озёрный, — как ни в чём не бывало, зажурчала незнакомка. Поплыла по дощатому полу к столику. Поразила осведомлённостью, — третий сын владетельного барона Вольмира Кратониса Озёрного. Рыцарь личной стражи его величества.
— Мы знакомы? — удивился Севериан.
Рыцарь тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения: не может эта девица быть правдой. Ну неоткуда ей здесь взяться! Придвинулся к жару камина, а незнакомка журчит, будто вопроса и не расслышала вовсе:
— Тётушка сказала, что одной вашей чести, преданности королю и отваги хватило бы на всю личную стражу его величества…
— И?
Девица залилась краской смущения. Хихикнула. Выпалила:
— При всех ваших достоинствах, Севериан Озёрный, вы меня даже не поцеловали. Как, скажите на милость, после этого девице верить сказаниям? — очаровательное создание обернулось от стола опаловым водоворотом и, мило улыбаясь, уставилось на рыцаря.
А ведь она серьёзно, растерялся Севериан. Не поверил собственным ушам. Она точно не наваждение? Сказать, что рыцарь потерял дар речи от слов незнакомки, или, что челюсть, продавив меховой подбой плаща, затерялась на покрытой инеем кольчуге — значит не добраться до сути. Даже продрогшие уши Севериана вспыхнули от смущения и негодования: неслыханная вольность для девицы в её-то возрасте! Рыцарь озадаченно крякнул, спросил:
— Могу ли я узнать ваше имя?
— Можете.
Незнакомка ожила. Подхватила со стола медный кувшин с низкой треноги с угольками и налила парящий отвар в серебряный кубок.
Севериан недоумённо помялся — этикета здесь не придерживаются? Переспросил:
— Так дозволено ли мне узнать…
Девица оборвала вопрос смеющимся взглядом. Одарила нежной улыбкой. На её щеках заиграли весёлые ямочки, и бо-оги… Севериан опомнился: только духи могут предстать вот так — совершенными: выныривая обнажёнными плечами из опаловых струй тонких тканей, в медных, сверкающих в свете свечей длинных волнах волос вдоль тонкого стана, с божественной улыбкой протягивая пышущий горячими ароматами кубок, у ласкающего жаром камина. Разве у неё может быть имя? А наваждение хихикнуло:
— Кажется, я уже ответила: да… Прошу.