Траурную процессию нагнала Мира. Покосилась в пропасть, скривилась от зрелища припорошенных снегом валунов внизу и отошла от края. Вопросительно обернулась на тихое тётушкино:
— Правду знать? Конечно ниоткуда, благородный Севериан. Вы слишком юны. На этом свете её знаю только я, поэтому для всех я ведьма.
— Ой-ёй, тётушка?
— Всё хорошо, Мира. Поторопимся.
Горные шапки и снег плыли мимо до самого вечера. В тишине разрываемой протяжным криком орла и завыванием ветра только Мира не унималась:
— Какой же он, Айраверт, доблестный рыцарь? Чопорный? Педантичный? А почему педантичный? В большой долине у широкой реки? — и в какой-то момент впотьмах Севериан поймал себя на мысли, что рассказывает о столице горного государства Айрат с ностальгией по пышущей зноем долине, не раскрывая рта. Юная ведьма, что с неё взять? Небось, ученица Вестарианы? И мысли тоже читает.
К вечеру снег пошёл проталинами. Земля под копытами подняла путников на очередной перевал и Севериан спохватился:
— Я же два дня отсюда до крепости добирался.
В ответ тишина. Вестариана замерла в седле на гребне перевала, прикрыла ладонью глаза от лучей закатного солнца и с грустной улыбкой всматривается в раскинувшуюся внизу долину.
Севериан потребовал:
— Как мы сюда так быстро попали?
Вестариана шепнула:
— Лучший путь, благородный Севериан, он не самый быстрый, он самый верный.
— Но мы шли почти по прямой.