Мира у останков костерка открыла глаза, Севериан с тихим: «Ш-ш-ш», — приложил палец к губам, обратился в слух, а эхо из-за валунов рявкнуло:
— А-а, скотство!.. Кляча!.. Ну, пшли, незвирги! Качуриков найти! Сапоги снять. Золото, медяки, цацки сюда. Убью, з-зверюга!!!
— Ца-ацки? — пискнуло мельское отродье, перекрывая ржание лошадей. — Откудова цацки, Косой?
— Ты коней видал?.. А-а!!! Стой смирно, зверюга!!!
— Так жишь это кобылицы же…
— Шибко умный, да?!
Глухой звук удара кулаком в челюсть метнул в просыпающиеся скалы вопль боли. Косой рявкнул:
— Искать, сказал!.. А-а-а!!! Скотство!!! Стой!!!
Рэм возмущённо заржал.
Севериан выскользнул из расщелины и привалился к валуну. Огромные, после камнепада — они лучшее убежище, вот только Рэм в беде. Севериан высунулся из-за каменного бока, плачущего умирающим на утреннем солнце снегом, и пальцы сами нащупали на поясе кинжал: лысый верзила в штопаном подпаленном плаще пытается взобраться на Рэма, кряхтит. Конь фыркает, пятится, а навстречу Севериану семенит Тощий, покачивается мокрым сусликом. Зыркает из стороны в сторону. Его круглый приятель пятится от карабкающегося на Рэма вожака, поплотней запахивает волчью шкуру и торопился по тропе вверх.
Мира шепчет на ухо:
— Тётушка обожает Иле.
Ох, и права девчонка — упрут же лошадей. Вот пропасть!
Севериан потребовал:
— Не высовывайся. — И на ухо теплом шепнуло кроткое, — Хорошо, доблестный рыцарь.
Пока мастер королевской стражи осматривался, из-за кромки перевала вышли ещё семеро оборванных мелов. Просачиваются в Айрат со своих обнищавших угодий… Не время сочувствий, — одёрнул себя Севериан. — Лошади. Рэм.
Тощий засеменил по мокрым камням навстречу. Близко. Очень близко. Наступил в тонкую пену ночного снега в тени валуна. Вынюхивает. Зашарил глазищами из стороны в сторону по скале…
Мастер королевской стражи выступил из-за камня и под подбородком мел почувствовал холодное лезвие меча.
Севериан шикнул:
— Ти-ише, тише, молокосос. Не дёргайся. Нашёл уже.
Из-за плеча рыцаря хихикнуло: