Деянин шёпот только-только начал входить в силу, когда что-то вдруг ударило её по рукам, выбивая морковку. Девушка отлетела в сторону и, врезавшись в дерево, упала на землю. Перед глазами возникло золотое мерцание.
- Лежи смирно, хитрая псица! - прошипело над самым ухом.
Мерцание осыпалось искрами, открыв взору чудище с единственным зелёным глазом посреди короткого тела с целым пучком длинных хвостов. Они непрестанно волновались и двигались, будто клубок змей на гадючьей свадьбе. Кожа тоже блеском напоминала змеиную и отливала золотом, но в глубокой тени была багрово-буроватой - цвета запёкшейся крови. Один из хвостов стукнул по рыбке на шее Деяны, прижимая её к ямке между ключиц, и оберег засветился золотом, однако быстро поблёк и стал вновь выглядеть обычной железкой.
- Откройся мне, не то хуже будет! - взвизгнуло чудище, ещё сильней вжимая подвеску в ямку, будто хотела продавить её прямо в душу.
Деяна почувствовала, как проминается и горит кожа, а за ней раздвигается плоть... перед глазами поплыли круги, среди них вдруг возник образ Колояра, а за ним ещё лица: два незнакомых мужа, один помоложе, другой старше - суровый черноволосый воин с пронзительным взглядом... Чурослав! - вдруг щёлкнуло в голове. Мелькнули девичьи лица, у одной тёмно-зелёные волосы - навка-водяница! Следом выплыл незнакомый отрок, но Деяна уже постигла, что видит тех, кто был опутан золотой сетью, убит и застрял в преддверии Нави, став нежитью.
- Нега! - выдохнула она, с омерзением глядя на истинное обличье чужой Богини: единственный, цвета болотной воды, глаз, тело без костей, прилепленное к змеиному клубку, будто ком теста, и багровую, с мороком золота, кожу.
- Ты нужна мне, - провыло чудище, ещё глубже вминая свой ужасный рыбий... коготь? и пытаясь вскрыть Деянину душу.
- Помогите!.. - снова ловя образы тех, о ком рассказал ей Колояр, воззвала девушка и, собрав все силы, толкнула подвеску вон.
Рыбка выдавилась наружу, свечение погасло, а потом подвеска вдруг засияла всеми цветами радуги, что привело Негу в неистовство.
- Ты что сделала, дрянь?! - прошипела "Богиня", безуспешно тщась вновь овладеть "золотым рыбьим когтем". - Ты, жалкий мешок костей и мяса!
- А ты - гадючье отродье! - раздался громкий мужской голос.
Чудище обернулось.
- Воевода?! - болотный глаз расширился, багровое тело содрогнулось, пытаясь изменить облик, да не вышло.
- Что, потрепало тебя в чернолазе, подлая Нега, нет уж силёнок-то девицей-красой с золотою косой притвориться?
Издав бульканье-карканье-кваканье, клубок хвостов молниеносно раскрылся цветком и бросился на Чурослава, но тот подпрыгнул и, уцепившись за ветку дерева, забросил себя вверх. Змеиный "цветок" захлопнулся, ухватив пустой воздух, а воевода уже спрыгнул с ветки и, оседлав чудище, ударил его пяткой в глаз и кулаками по голове. Нега пронзительно взвизгнула и, вздёрнув хвосты вверх, обрушилась телом на землю, стремясь раздавить Чурослава, но тот успел оттолкнуться и рыбкой полететь в сторону. Приземлившись на руки, он сделал кувырок и вскочил, уходя за ближайший ствол. Хвосты чудища саданули по дереву, сбивая листья и ветви, пронеслись мимо воеводы, ломая тонкую поросль.
- Бей! Бей! Бей! - заорал Чурослав, хватая сокрушённое Негой деревце.
Из леса, оскалив зубастые пасти, выскочили волкодлак и упырь, а с окрестных ветвей сорвались две огромные чёрные птицы - они упали сверху на чудище, вонзив когти и клювы прямо в багровую плоть. В два прыжка волкодлак достиг бока Неги и его мощные челюсти разорвали блестевшую змеиную кожу, пока упырь, наскочив спереди, впился клыками туда, где чуял самую крупную, полную крови, жилу.
Воевода, враз сладив из деревца длинную рогатину с тремя острыми обломками на конце: два коротких по бокам и длинный острый меж ними - бросился в бой.
Нега червивым клубком извивалась меж четырёх напавших, пытаясь раскидать их по земле, прибить или задушить. Улучив момент, когда хвосты в погоне за добычей разойдутся далеко в стороны, Чурослав всадил в середину короткого тела рогатину. Чудище пронзительно вскрикнуло и подалось вперёд, но кусавший с головы упырь не пустил, Нега рванулась налево, стремясь вырваться через бок, но воеводу было не обмануть: много раз ходил он с рогатиной на вепря, медведя, тура, и весили они куда как больше этого червивого клубка, который уже извивался в агонии. Хоть и лучше было тогда оружие - прямое, ясеневое, с четырёхгранным железным жалом, но и это кривое деревце толщиной в запястье не сломалось, и твари до Чурослава было не дотянуться. Упёрся он в землю ногами и надавил так, что хрустнуло что-то внутри у чудища.