На что одна из Лесавок, по-прежнему не уставая любоваться бисерным браслетиком, доверительно прошептала Вере, что и платьев-то красивых осенью не найдёшь: девушки на селе ходят в штанах и каких-то страшных бесформенных кофтах с капюшонами. Да и вообще в деревнях нынче даже полотенчика расшитого не стащишь: выстиранное бельё на дворе почти никто не развешивает - такая стала тоска!..
Бродницы тоже приоделись: помимо юбок из бобрового меха на них были плетёные из речных трав топы, отороченные камышовыми метёлками, а в волосах белели настоящие живые кувшинки, чему очень удивилась Вера: она всегда думала - это чисто летние цветы, а, оказалось, они цветут и в сентябре, вплоть до первых заморозков.
Ичетик и Колтки наряжаться, конечно, не стали, но зато мелкий водный Дух наловил и принёс живой рыбы, а двулицые притащили целый короб лесных орехов, приобщив это всё к человеческим подношениям. В итоге требы для Водчего получились велики и отменны, чистый высокий огонь доставал, казалось, до самых небес, а в конце люди и сами приобщились даров Велесовых: преломили жертвенный хлеб и разделили трапезу с Богом.
Во время всего обряда Вера чувствовала такой невероятный подъём, трепет души и прилив благодати - аж голова кружилась, а сердце замирало, исполненное всемирной любви. Это было как взаимное объятие со Вселенной - ты в ней, а она в тебе, в бесконечном коридоре прошлого, настоящего и будущего.
А утром, когда настала пора выпускать золотой вихрь, к Вере подошёл Жарков и протянул острый охотничий нож. Позади него маячил лесной дух Полуверица - высокий, худой, с узким синевато-белым лицом и рогами, похожими на лосиные. Сиявшие ярким золотым блеском зрачки в окружении чёрных, как безлунная и беззвёздная ночь, радужек, делали его взгляд одновременно жутким и притягательным. Длинные, чёрные как сажа и прямые как солома волосы падали на достававший до земли балахон, сотканный из еловых иголок.
- А как мы войдём к Косте? - спросила Вера. - Шалаш ведь закрыт замком-заклинанием!
- Я перевесил его прямо на парня, - голос Полуверицы был похож на шорох сухих листьев, но при этом каждое слово слышалось удивительно ясно и отчётливо.
Он махнул рукой, и мокрые, после ночного пребывания в ближайшей речке, Бродницы мигом подняли и унесли куда-то шалаш, оставив Костю лежать под открытым небом. Торс парня был оголён, снятая одежда лежала рядом. Берестяные короба и ивовые корзиночки остались стоять под закрытыми крышками - искры тихо покоились внутри.
- Можем приступать, - с лёгким поклоном прошелестел лесной хранитель кладов и тайн и плавным мановением руки пригласил Веру подойти к парню.
- Спасибо, уважаемый Полуверица, - девушка поклонилась в ответ и двинулась к носилкам.
Она встала возле Кости.
- Крови должно быть достаточно, - напутствовал рогатый Дух. - Иначе связь окажется неустойчивой и вихрь к тебе не пойдёт, а остановить или повернуть его вспять будет уже невозможно.
- Если искры достанутся каракатице, она станет намного сильнее, взломает наш блок и полностью завладеет Костей, - предупредил Лесовик, а хозяин пресных вод ему тут же поддакнул.
- Я поняла! - девушка стиснула нож. - Все готовы?
И, не дожидаясь ответа, она резко, длинно и глубоко, полосонула себя по левой ладони - если уж девочка Деяна могла это сделать, то уж ей-то, взрослому челу, тем более не слабо!
Рогатый Дух полыхнул золотыми зрачками, чёрные волосы его приподнялись, будто от сильного ветра снизу, и тут же тяжёлой волной обрушились обратно на плечи. Длинные пальцы вздрогнули, как от электрического разряда, открывая замок и снимая заклятье.
- Так нормально? - Вера сжала кулак, из которого потекла красная струйка, попадая Косте на грудь - туда, где вошла в тело рыбка-подвеска.
Лесной и водный Деды вытянули руки, и в груди парня стало разгораться разноцветное сияние.