Слов в песне не было, да и голос Лесавки мало напоминал человеческий, одновременно походя и на песню жаворонка, и на тонкий перезвон колокольчиков, угадывалось в нём звонкое журчание быстрого чистого ручейка и даже слышался иногда лёгкий свист ветра...
Так переливчато, красиво и необычно - Илье тоже хотелось закрыть глаза и с головой погрузиться в эту вроде бы природную, но в то же время явно продуманную и структурированную мелодию, но надо было смотреть на дорогу. Он глянул на сына: тот расслабленно откинулся на сидении, чуть покачиваясь то ли в такт звукам, то ли просто из-за дорожных неровностей. "Он выживет! - с неожиданной уверенностью подумалось отцу. - А я - нет". Мысль, как ни странно, совсем не пугала, а напротив, несла облегчение: "Так будет, и так правильно".
Когда чудесная песня Лесавки стихла, все и правда чувствовали себя гораздо лучше, что, наверное, помогло Духам справиться с последним запланированным на сегодня пунктом: местом, где каракатица толкнула Катю под машину, когда они с Костей шли на остановку автобуса.
Лесавка и Полуверица снова велели людям ждать на порядочном отдалении, откуда им не было видно происходящее.
- Так надо, поверьте, - прошуршал Косте хранитель кладов и его золотые зрачки сверкнули.
А потом Духи вышли из машины, не открывая дверей, и растворились во тьме.
Это было самое долгое и неприятное ожидание за всю ночь, Костя хотел уже плюнуть на все запреты и пешком побежать к месту гибели Кати, когда метрах в двадцати от места парковки возник Полуверица, бегущий к машине с Лесавкой на руках. Сверху на него то и дело пикировали чёрные мохнатые тени, явно причиняя боль, заставляя вздрагивать и дёргаться, но он не остановился, пока не забросил девушку на заднее сидение. Сделал он это с расстояния примерно трёх метров, после чего вступил в схватку с тенями - они уже изрядно порвали его игольчатый балахон, раскурочили рога и пытались расклевать голову.
Отбившись от попыток отца удержать его на месте, Костя выскочил из машины. Ругаясь на чём свет стоит, Илья зачем-то полез в бардачок. Сын успел увидеть в руках отца... - зонт?! - прежде чем сам выхватил из кармана перочинный ножик и с криком ринулся на помощь Полуверице.
- Наза-ад! - как мог громко прошуршал хранитель кладов, но было уже поздно.
Маленькое лезвие блеснуло в свете фонаря, тени над головами на долю секунды будто застыли, а затем часть из них, развернувшись в чёрное полотно, спикировала прямо на Костю. Полуверица вытянул руки в его сторону, но оставшиеся над его головой твари метнулись наперерез и поглотили всю выпущенную им силу. Последний из фонарей поблизости взорвался снопом искр и погас, и только горевшие фары машины Десятова ещё продолжали резать мрак, не давая улице погрузиться во тьму.
Костя вскрикнул и пошатнулся, пытаясь пропороть ножиком и отбросить падавший сверху тёмный саван, как вдруг воздух разорвали громкий хлопок и яркая вспышка света. Чёрная куча теней дёрнулась и, сбившись в беспорядочный ком, упала в полуметре от парня. А затем он увидел отца - в левой руке тот держал чехол от зонта, а в правой - цилиндрическую дубинку, из которой тянулись тонкие провода, уходившие в рухнувший на землю ком.
- Электрошокер! - прояснил назначение "зонта" Илья. - Ты цел?
Разобравшись с тварями над своей головой, Полуверица повернулся к тёмной куче: она уже начала распадаться на отдельные тени и медленно подниматься над асфальтом. Дух всплеснул волосами, его пальцы дрогнули, и в ком ударила невидимая сила, разметав чёрные брызги. Они мгновенно истаяли в воздухе, а Дух бессильно опустился на землю.
- В меня не попало... - хлопая глазами, запоздало ответил Костя.
- Быстро в машину! - рыкнул на него отец и повернулся к Полуверице: - Можно помочь вам подняться?
- Не стоит, - тихо прошелестел он. - Идите за руль, я сейчас.