Кли сделала усилие, чтобы ничего не говорить. Сейчас брата нельзя было пугать. Он-то думает, что все под контролем! Как он отреагирует?
«Надо его срочно отсюда вытаскивать».
— А «отсюда» это откуда, по-твоему? Ты разве знаешь, где мы сейчас?
Кли промолчала. Ничего не стала говорить.
— Сестрёнка, ну я же мысли не умею читать. Ты вслух сказала. Правда. Что-то ты сама не своя. Засыпаешь, наверное?
Брат включил дурацкую учебническую интонацию, такую интонацию-заботливого-взрослого.
— Ну ничего, ничего, — он безразлично высвободил ногу и побрел дальше, — нам уже совсем недалеко…
— Но это опасно, как ты не понимаешь! — Кли обежала брата и остановилась прямо перед ним, — Мне не важно, кого ты там хочешь встретить или найти, я с тобой туда не пойду! То есть, я тебя туда не пущу! — она раскинула руки, преграждая дорогу, — Мы с Додоко тебя туда не пустим! Альбедо!
И человек, говоривший с ней, перестал улыбаться.
— Альбедо здесь нет, девочка. Здесь только я. Ты у меня в гостях, понимаешь?
Человек был не тот. Какой-то сразу он после этих слов стал нечеловеческий. Какой-то белый. То ли из камней, то ли из льдинок. Холодный человек.
Глаза у него тоже были холодные. Такие же огромные, как у брата, такие же синие… нет, по-другому синие глаза. На эти глаза не получалось не смотреть.
Кли сделала шаг назад. И тут же почувствовала, что двинуться больше не может. Будто сзади выросла стена.
Не получалось не смотреть на глаза.
— Пойдем, девочка. Нам очень надо там быть. Потерпи еще немножко, хорошо? Всё закончится быстро.
И Кли пошла за ним. Она не хотела. Знала, что не хотела, и пошла. С трудом она нашла в себе силы спросить тихо-тихо:
— А… кого ты так хочешь увидеть?
— Того, кто очень на меня похож.
«Братик Альбедо… почему ты, друг, украл то, как выглядит братик Альбедо?»
Человека от чего-то как будто передернуло.
— Видишь ли, родился я таким. Еще до твоего брата. Да, мы похожи. Потому что нас сделали одинаковыми. Но между нами большая разница.
Кли видела разницу. Объяснять ей этого было не нужно. Но человек что-то точно путал: если они одинаковые, разницы быть не должно.
— Разница, девочка, в том, что один из нас нужен, а другой — нет. Именно потому что мы одинаковые. Вот и вся разница, — очень просто, без эмоций сказал он.
Брат обычно говорил с точно такой же интонацией…
— Кто это придумал?
— Ну, это уже не важно.
«Я пропала на целый день». Искорке стало вдруг точно понятно, что человек не станет ей говорить, зачем ему братик. Она поняла, почему он не станет говорить.
— Успокойся, девочка, — протянул человек так, что у неё побежали мурашки, — наш с тобой братец спокойно относится к смерти родственников. Знаешь, когда меня оставили здесь умирать, он был, похоже, согласен, — и человек оглянулся через плечо с понимающей улыбкой.
Кли не могла поверить, что всё ещё идет за ним.
— Я лишь хочу продемонстрировать ему суть его ошибки. Наглядно, понимаешь?
Искорка не ответила. Тогда человек остановился перед ней.
— Скажи мне, что он прав, девочка, — попросил он очень серьезно, — скажи, и, если ты действительно в это веришь, я немедленно верну тебя домой.
— Он… — Кли сделала усилие, чтобы голос не дрожал, — вы оба правы. По-своему.
— Вот и я так думаю.
Человек хотел было пойти дальше, но Искорка вдруг взяла его руку себе в ладони. Холодную руку. Дрогнувшую руку. Они долго стояли вот так. Кли смотрела ему в глаза и всё старалась что-то разглядеть. Что-то, чего человек недоговорил. Но ничего не было видно. Непроницаемые были глаза, непонятно было, что он думает или чувствует. И ему это тоже было непонятно. И Кли об этом догадывалась.
Она больше не хотела пугаться. Не хотела, честно. Она ведь не была в опасности! В настоящей опасности был её брат… И её брат почему-то когда-то оставил здесь этого… «Что же это получается?»