Альбедо покачал головой.
— Иногда люди убегают не из-за страха, — он вышел из-под свода пещеры.
Зелёный листочек беспомощно бился на ветке.
— Тогда… он обиделся?
Ветер толкнул так, что Кли едва удержалась на ногах. Она сжалась и подумала, что сейчас упадёт, но тут же упёрлась в знакомые руки.
— Он не обиделся, — Альбедо опустился рядом на одно колено, заслоняя сестру от ветра, — он очень хотел с тобой подружиться.
— Правда? — Искорка осторожно прильнула к нему.
— Правда-правда.
Зелёный листочек сорвался. Метнулся со склона тлеющим огоньком. Кли тихо призналась:
— Я буду по нему скучать…
Листик растворялся в темноте ущелья.
— Я тоже буду, — шепнул Альбедо.
Они долго смотрели вниз. У братика руки были такие тёплые, что никакого ветра будто и не было. Кажется, даже волчонок согрелся немножко.
Конечно, ужасно.
Нелепо! Бессмысленно!
О, как бы начало вернуть?
Начало вернуть
Невозможно, немыслимо.
И даже и думать забудь.
Она не заметила, сколько прошло времени, прежде чем Альбедо предложил вернуться в лагерь.
Там он снова укутал её самым тёплым одеялом, положил Колючку между стеной и подушкой, «чтобы не было сквозняка», а потом погладил по голове и попросил закрыть глазки.
Это было для них привычно. Буднично. Для алхимика это был только один из многих его постоянных ритуалов. И всё-таки той ночью он был искренне, кажется, этому рад.
Ученый остановился за собственным рабочим местом. Задумчиво сгрёб давно брошенные здесь записи в путаную стопку. И принялся деловито, по одному, разбирать листы и записки. Альбедо подумал, что засыпает, так как чувствовал он себя странно. Чудесато, словно что-то было не так. Потом он понял — через зелёную колбу атанора на него глядел огромный, плывущий, страшно кривой глаз.
Напарник глядел на него сквозь алхимический сосуд.
— Шахматы есть?
— Спать иди.
Мелькнув чеширской ухмылкой, капитан вылез из-за прибора. Он откопал самую старую в лаборатории табуретку, приставил её к столу и уселся напротив учёного.
С минуту Альбедо терпеливо ждал, когда рыцарь скажет что-нибудь.
— Нет, значит, шахмат?
— В чём дело?
Кэйа соединил перед лицом пальцы обеих рук. Прошептал задумчиво:
— Сейчас нам бы определиться, о какой части произошедшего лучше молчать…