Вдалеке из-под земли высунулся новый гриб. Он был ещё больше предыдущего, шляпка его показывала почти бордовый оттенок, а ножка имела толщину в три мои ладони. Я фыркнула: гриб был несъедобен, так что идти за ним я даже не собиралась.
Грибница покачала грибом и, уверившись в моём безразличии, втянула его обратно в почву. Вместо фиктивной приманки в другом месте вылез настоящий мясистый гриб, бывший чуть больше моей первой добычи. Вот за ним я полезу.
Я сделала глубокий вдох и побежала. На этот раз без Ускорения, я хотела приберечь силы на готовку. Иначе какой смысл было вообще сюда приходить? Эти грибы несъедобны в сыром виде даже для гурманов.
Прочные нити ожидали меня, но вместо того, чтобы кинуться к грибу, я Ножом разрезала сеть грибницы. Раздался то ли стон, то ли вой, и я едва успела срезать гриб, когда он начал втягиваться в землю. Ишь ты, ещё чего.
Атмосфера поменялась. Грибнице было больно, она разозлилась на непокорный обед и теперь хотела убить, а не поймать меня живьём. Второй гриб занял практически всё пространство одной из корзин. Мне был нужен ещё один, чтобы Торико наелся: эти грибы обладали высокой пищевой ценностью и отлично подходили любым гурманским клеткам, направленным на усиление.
Ноги у меня подкашивались, и я начала медленное отступление. Даже если я не получу третий гриб, ничего страшного: уже собранных хватит, чтобы у Торико ушла сама возможность начала аутофагии. А дальше он уж как-нибудь сам разберётся.
Всё же, как тяжело жить независимому повару! Когда работаешь на какого-нибудь дядю из больших ресторанных воротил, тебе всё приносят на блюде: и шикарные ножи, и странные, порой пугающие ингредиенты… мне же в большинстве случаев приходится всё добывать самостоятельно или же просить своих Королей.
С другой стороны, та свобода, что возникает при работе на себя — непередаваема. Я всегда могла сорваться в рискованное приключение, уйти тогда, когда мне нужно, психануть и закрыть ресторан в любое время. Здесь важно только раскрутить своё имя, чтобы клиентов, несмотря на свободный график работы, было много.
Аналогично работала Сетсуно, у неё же я и содрала способ работы. Однако мастер ориентировалась на настроение ингредиентов, тогда как я больше уделяла внимание собственным желаниям.
Несколько щупалец взметнулись из-под покрова уже опавших листьев, стараясь пронзить моё тело. Я отрезала их все, однако больше не пыталась как-то повредить грибницу. Следующие попытки моего убийства также провалились: все, как одна, они натыкались на мой Нож. Как никогда я была благодарна Торико, который научил меня этому приёму.
Грибница сделала последнюю попытку достать меня, весьма вялую. Я отрезала её нити Ножом в который раз, и разумное существо решило, что со мной лучше не связываться. Под ногами у меня выскочило несколько некрупных грибов; это было похоже на приказ собрать, что мне нужно, и убираться.
Я срезала ещё два гриба и осторожно погладила остальные. Если уж грибница разумна, то не стоит с ней особо портить отношения. Не нападала бы она… хотя, я же не знаю, как она ощущает отрезанные части. Может, это всё равно, что отхватить мне руку. Я бы сопротивлялась.
В меня метнулось облачко спор. От такого «фи» я закашлялась.
Из леса я практически выбежала. Не знаю, сколько я провозилась с грибами, но Торико вполне мог уже очнуться. Но лучше бы ему, конечно, спать, тогда под рукой во время готовки не будет мешаться.
Перед рестораном обнаружился Коко. Он стоял, облокотившись на деревянную стену, и пустым взглядом смотрел перед собой. Ясно, просматривает будущее. У него такое бывает.
Я подошла к нему и осторожно коснулась прохладной руки. Коко повернулся ко мне, и тотчас отпрыгнул, весь покрывшись чёрным ядом.
Затем глаза его прояснились, прорицатель вновь был в мире смертных. Он смотрел на меня пульсирующими зрачками и то открывал, то закрывал рот, не решаясь заговорить.
Я знаю, что он там увидел: уже обсуждала это с Коко-из-прошлых-жизней. Его способность видеть метки смерти на мне то ли сбоила, то ли работала слишком хорошо, и Коко видел, что всё моё тело покрыто рисунками черепов всех оттенков синего и фиолетового.
Как с нервным смешком сказал тот Коко, когда я рассказала ему про свои перерождения, это было похоже на посылочные марки. Вот такая вот Комацу, которую один мир передаёт другому, оставляя на духовном теле следы смерти.
Хорошая была жизнь, на самом деле. Пусть и закончилась печально.
Махнув Коко рукой, я вошла в «Ложку», не заперев за собой дверь. Корзины я оставила у входа, поскольку больше не могла их нести — болели руки.