Аптечка у меня была, пусть и самая простая. В ней я хранила бинты, набор для зашивания ран, обезболивающее и витамины для гурманов. Последние были мной куплены у забредшего в наши края Теппея за бешеные деньги и огромную кастрюлю полувекового супа.
Подойдя к Торико, я ещё раз осмотрела его фигуру. Ясно, пробит или разрезан бок слева, на уровне рёбер. Торико инстинктивно прикрывал эту часть плечом, при этом не рискуя слишком прижимать конечность к телу.
И как только он умудрился отхватить ранение, но при этом не разрезать свою рыжую куртку?
— Раздевайся, — приказала я охотнику, когда он обратил на меня внимание.
Под насмешливо-вопросительным взглядом охотника я прошла за стойку и вынула глубокую миску, перекочевавшую со мной в «Ложку» из прошлой квартирки. Материал, оказывается, был дорогим и при контакте с любой жидкостью выделял обезболивающие и противовоспалительные вещества. Для больных рук прошлой Комацу это было настоящим сокровищем, мне же пригодится для лечения слишком самонадеянных охотников.
Не то, чтобы у меня не болели руки… болели. По ночам пальцы не гнулись, их сводило, и они принимали очертания когтей хищных птиц. В такие моменты я смотрела на свои руки и с сожалением осознавала, что мне всё-таки придётся посетить остров Жизнь, иначе я не смогу нормально существовать.
А лекарства там были дорогими…
Вода в миске стала светло-зелёной, как свежий чай матча с добавлением капли молока. От неё пошёл запах трав и лекарств, мягкий и деликатный.
— Гурманы не дают себя лечить кому попало, — широко улыбнулся Торико.
— Я не «кто попало».
Он смотрел на меня своими звериными глазами, а я вспоминала его первый-последний поцелуй в прошлой жизни. Сколько их было, таких, кроваво-прощальных? Не счесть.
Придя к каким-то своим выводам, Торико стянул куртку и еле справился с чёрной облегающей футболкой.
Рана выглядела отвратительно. Похоже, охотник нарвался на кого-то ядовитого, злого и очень голодного. Предположительно, насекомое, размером минимум с хорошую лошадь.
Воспалённые края раны сочились гноем и сукровицей, в глубине плоти мелькали зелёные личинки. Несмотря на весь мой опыт, я ощутила тошноту. Гадость какая, оно же ещё и шевелится.
Торико отодвинул недоеденную еду, — ещё один признак того, насколько же ему на самом деле паршиво, — и повернулся так, чтобы мне было удобнее. Руку с поражённой стороны он закинул за голову, от чего мощные мышцы напряглись, выделяя весь рельеф. Будь здесь его фанатки, они бы запищали от счастья.
Фанаток не было, была Комацу. А я за мои жизни с охотником так насмотрелась на его тело, что уже не воспринимала мышцы как нечто особое. Ну, большой у меня муж, что поделать. В постели это прекрасно ощущается, в обычной жизни скорее мешает.
Воду пришлось менять одиннадцать раз. Я безжалостно давила личинок пальцами, потому что зелёные твари оказались прыгучими и всё пытались забраться обратно в тёплую рану. Внутри личинок была зелёная слизь, жгущая пальцы, но безобидная. Кровь и гной из Торико лились едва ли не рекой, и мне пришлось скормить охотнику все лечебные пилюли вместе с оставшейся в «Ложке» едой.
— Почему не пошёл в МОГ? — спросила я в одну из перемен лечебной воды. — Там хорошие врачи, помогли бы.
— Не дошёл, — Торико слабо улыбнулся побелевшими губами, — ты перехватила.