Дети подошли к берегу озера, выслушали указания великана и принялись неуверенно рассаживаться по хлипким лодочкам. Лили не понимала смысла всей этой процессии: почему они не могли, как второкурсники, доехать до замка на каретах? Это наверняка было бы удобнее, да и не так страшно. Всё же, ночью плыть по тёмному озеру, когда из освещения — только далёкий фонарь великана и слабеющие на глазах светлячки…
В лодку они с братом сели с двумя совершенно не похожими друг на друга детьми: тонким прилизанным блондином, — Лили он не понравился сразу, — и довольно пухлым мальчиком со взглядом забитой хозяевами собаки. Разговор ни с первым, ни со вторым у девочки не клеился, так что плыли молча.
Впереди показались очертания то ли моста, то ли природного камня, который продолбили насквозь. В итоге получался своеобразный проход, через который и плыли лодочки.
— Пригнитесь! — громогласно скомандовал великан, когда его лодка подошла к камням.
Дети дружно склонили головы. Скорее от испуга от громкого окрика или от привычки подчиняться взрослым, чем по собственному желанию. Лили, признаться, тоже едва по-пластунски не распласталась по лодке — такого баса она не слышала даже у дворника в приюте.
А вот Эванс остался сидеть, не пошевелившись. И Лили с ужасом увидела боковым зрением, как из воды рванулись человеческие силуэты. Руками они вцепились в одежду её брата. Затем эти твари так же быстро утащили Эванса под воду, никто и пикнуть не успел.
Не было ни плеска, на вскрика — Эванс ушёл под толщу воды молча. Да и Лили первые мгновения не могла никак вымолвить хотя бы словечко.
— Остановите лодки! — заверещала она, справившись с собственным голосом. — Мой брат в воде! Остановитесь!
Она едва не сиганула вслед за Эвансом, но попутчики с неожиданной для детей силой вцепились в неё, не давая совершить сумасбродный поступок.
— Да пустите вы! Эванс! Эванс!
Эванс едва слышал её голос через толщу воды. Он расслабленно прикрыл глаза и повернул голову, чтобы взглянуть, кто тащит его вниз.
Это были не русалки и не тритоны, про которых уже успела прочитать Лили в учебниках. И не гриндилоу — у тех слишком длинные пальцы, их ни с чем не спутать.
Серая, раздувшаяся и слегка сползшая с лица кожа определённо принадлежала мертвецу. Относительно свежему утопленнику, если Эванс ничего не путал. Труп был изрядно поеден рыбами, его глаза стали совершенно белыми, а носа просто не было.
С другой стороны тоже был мертвец. И снизу, вцепившись в одежду, Эванса также наверняка тащил труп. И все эти умертвия были такими сильными, что ни один живой не смог бы с ними справиться.
Эванс же не стал и пытаться. Дышать ему было не нужно, — спасибо мёртвому сердцу и застывшей крови, — холода он не чувствовал, страшно не было. Только немного жаль Лили. Она наверняка перепугалась до икоты.
— Даже не будешь вырываться, юный Мастер?
Мертвецы остановились. Вода вокруг была такой чёрной и непроглядной, что Эванс не понимал, где верх, низ, право и лево. Казалось, будто он парит в этой черноте, как в космосе, где неожиданно умерли все звёзды.
Перед ним завис его давний знакомый. Белые длинные волосы колыхались, как диковинные водоросли, и слегка светились. Но этот свет не отдалялся от фигуры Безликого дальше, чем на расстояние ладони.
— Может, хотя бы ответишь? — с насмешкой спросил мужчина.
Эванс глубоко вздохнул. Вода полилась в лёгкие, сырая и пахнущая тиной.
— Зачем ты дёрнул меня?
— Вечно ты отвечаешь вопросом на вопрос…
Мертвецы заворчали, как недовольные псы. Один особо резвый встряхнул Эванса, но мальчик на это не отреагировал, продолжая смотреть прямо на Безликого.
— Я не смогу пройти на территорию школы, — сказал мужчина, — и ты должен об этом знать. Поэтому пока ты сам по себе.
— Как много?
— Что?
— Как много времени тебе потребуется, чтобы решить эту проблему? — уточнил Эванс.
Безликий запрокинул голову и расхохотался.
— Милый, милый ребёнок! Время — лишь ваша веха, юный Мастер. В масштабах вечности всё песок… три месяца. Может, меньше. Ты поймёшь.
По одному мановению руки мертвецы за спиной Эванса распались тяжёлым илом. Мальчику показалось, что он слышал облегчённый вздох от неживых.
Безликий обошёл Эванса, будто бы ходил по полу, а не находился глубоко под водой. Белые волосы колыхались при каждом движении, как живые. Зайдя Эвансу за спину, мужчина легко коснулся лопаток мальчика рукой — кожа у безликого была ледяной, а прикосновение ощущалось даже через одежду.
— Иди, юный Мастер.