— Смотри, — ткнула пальцем девочка в один из углов.
Эванс, прищурившись, пригляделся — и тотчас приглушённо охнул: в углу возилось какое-то необычное отвратительное на вид существо. Глаза большие, уши повисшие, кожа дряблая, а из одежды — грязная дырявая тряпка, едва держащаяся на тощих бёдрах.
— Это эльфы, — с умным видом пояснила Лили. — Почему-то их все любят. Они убираются, готовят, стирают и так далее. За это замок даёт им жильё, еду и немножко магии. Совсем чуть-чуть, только чтобы с ума не сошли.
Они завернули в неизвестный Эвансу коридор, едва заслышав зазвучавшие вдали голоса. Гриффиндорка, бросающая проказливые взгляды на редкие портреты с хмурящимися обитателями, изредка стреляла ярко-голубым лучом с кончика своей волшебной палочки, отчего огромные комья пыли и грязи превращались в жухлые цветки или начавшие подгнивать тыквы.
— Вычитала это в какой-то книге. Прикольно выходит, да?
Эванс горячо согласился и тотчас потребовал научить его этому заклинанию. Дальше они превращали пыль вдвоём.
Грязи было действительно много, будто бы эльфы никогда не убирали этот странный коридор. Факелов больше не было, и тусклый свет, едва способный пробиться сквозь толщу серого налёта на окнах, слабо подсвечивал летающие в воздухе пылинки и длинные тонкие нити паутины.
— А куда мы идём?
— Анжела пригласила нас в гостиную Пуффендуя. Говорит, там будет много вкусного, причём не только из тыквы.
Эванс недовольно посмотрел на сестру.
— Но, Лили, я же люблю тыкву!
— Ты её даже никогда не пробовал.
— Ну, наверное люблю.
Издав суховатый смешок, рыжая подошла к стенке и пнула чуть выдающийся вперёд камень. Гобелен рядом резво приподнялся, обнажая старую облупленную дверь, толкнув которую, Лили тотчас прошла внутрь маленького извилистого хода, кончающегося винтовой лестницей.
— Поднимайся первым, а то упадёшь ещё — и что с тобой делать?
— По косточкам собирать, — огрызнулся мальчик, но послушно полез вперёд.
Ступени были узкими и высокими, и у ребенка создавалось такое ощущение, будто бы он карабкался по вертикальной лесенке. Ладони и колени у него быстро стали грязными, а ещё мальчик ощутимо ударился большим пальцем на правой ноге и теперь недовольно сопел. Лили, также сопя, лезла позади, поэтому даже остановиться и передохнуть Эванс не мог. Но, как только он задумался об отдыхе, что-то схватило его за воротник и грубо вздёрнуло вверх, в светлую и тёплую комнату. Судя по писку сзади, сестра тоже была поймана.
— Анжела, твои пришли? — гаркнул незнакомый детям старшекурсник, широко ухмыляясь.
— Мои, мои! — услышал Эванс справа.
Спустя мгновение его вместе с сестрой усадили в глубокое кресло и вручили большую голубую миску, наполненную различными вкусностями.
Анжела с улыбкой смотрела на то, как они едят, изредка фыркая что-то про «вечно голодных школяров». Сама она уселась на диване вместе со своими друзьями с других факультетов, причем Жерару места не досталось, но он, ничуть не смущенный подобным фактом, с удобством расположился прямиком на полу, обложившись подушками и исписанными пергаментами.
— Merde! — ругнулся он, отбрасывая от себя очередной исписанный клочок. — Не выходит ничего!
— Это потому, что ты вздумал работать в Самайн, день тыквоголового Джека, о юный трудолюбивый мальчик, — важно поднял палец Майкл.
— «Юный мальчик» — это тавтология типа, да? — кисло спросил Жерар, почесав макушку. — И мне нужно закончить сегодня. Тем более, что осталось совсем немного.
— Поешь лучше, — посоветовала ему Анжела, заботливо пододвигая к бледнолицему французу его тарелку.
Жерар возвёл мученический взгляд к потолку, под которым неспешно парили не горящие свечки:
— О, женщина, тебе лишь бы накормить! И никакой науки, никаких духовных терзаний, изысканий, размышлений! Ни исследований или…