Потом ненавистный взгляд снова на дом Левенторпа, но окно, в котором девушка показывала себя, было тёмным.
А потом?
Лимптон выдохнул с облегчением. При повторном рассмотрении ужасающих струек он обнаружил, что они не были отвратительного цвета или дымились от этого мерзкого зловония, а были не более чем обычными брызгами семени.
Отсюда опять же самое прозаическое объяснение: всего лишь отголоски сна! Да, испорченная эякуляция, эти адские куранты и, возможно, даже окно Джейн Левенторп - всё это плод воображения!
Лимптон неуклюже спустился вниз, чтобы в предрассветные часы встретиться с холодильником.
«Всего лишь глоток чего-нибудь», - скомандовал он про себя.
Но команда испарилась, когда он заметил ожидающую его жестяную сковороду диаметром тридцать сантиметров с запеканкой из мяса и картофеля. Он недолго раздумывал над этим. (И вы извините эту дерзкую эрудицию, но нож для пирога, которым он разрезал запеканку, был одним из драгоценных столовых приборов, изготовленных в 1768 году прославленными серебряными мастерами Hewitt & Swan. Лимптон не жалел денег ни на то, что он ест, ни на инструменты, с помощью которых он ел.)
Наверху появилась фигура Коллинза, который принадлежал к типичному классу пожилых молчаливых мужчин с щетиной, которых называют ночными портье. В его обязанности входило присматривать за домом в ночное время и докладывать всё хозяину или хозяйке, когда его вызывают.
- Прошу прощения, мистер Лимптон, но я боюсь, что должен сообщить вам об одном грязном деле.
- О чём ты, Коллинз? Мне кажется, что всё в порядке.
- Ну, сэр, как обычно, я делал обход дома, когда увидел, что какая-то фигура выходит из туалета, сэр, поэтому я пошёл посмотреть и, ну, сэр, у меня нет смекалки, чтобы выразить это правильно. Но видите ли, сэр, то, что я обнаружил, было, ну...
- Давай, мужик!
Коллинз опустил глаза и взглянул на пол - излишнее замечание, потому что, если он взглянул вниз, куда ещё он мог посмотреть, кроме как на пол?
- Я нашёл огромные струи спермы, сэр, разбрызганные по стене...
Пухлое лицо Лимптона стало нахмуренным.
- Коллинз, ты действительно думал, что какой-то чужак ворвался в дом, чтобы мастурбировать в туалете? Разве сам хозяин не может «взять себя в руки», когда ему будет удобно и где он захочет? В его собственном жилище?
Ответ поразил слугу.
- О, я понимаю, сэр, это были вы, сэр! Я бы не подумал, сэр, что... э-э-э... много извинений, сэр, но я чувствовал себя обязанным сообщить это из-за позднего времени и прочего.
- Отлично, Коллинз, отлично. И я думаю, что могу взять с тебя слово джентльмена, чтобы быть уверенным, что ничто, касаемое этого вопроса, никогда не слетит с твоих уст, - Лимптон, усмехнувшись, сунул пятидесяти фунтовую купюру в твидовый пиджак слуги. - Мы не можем допустить, чтобы хозяйка узнала об этом, не так ли?
- О, нет, сэр, точно не можем. Вы можете положиться на меня, сэр.
- Хорошо, хорошо, Коллинз. А теперь будь хорошим человеком и постарайся навести порядок в этом грязном деле, ладно?
- Я немедленно приступлю к этому, сэр, но... - пожилой мужчина нерешительно остановился, почёсывая затылок.
- Что такое, Коллинз?
- Это всё странно, сэр. Я имею в виду, ну, фигуру, которую я видел выходящей из туалета...
- Да, да, Коллинз. Это был я. Мы это уже установили.
- Совершенно верно, сэр, но я хочу сказать, что фигура - форма - я видел, что она совсем не похожа на вас, сэр. Она была очень худой, сэр, ужасно худой, кажется.
Это замечание только напомнило Лимптону о его ожирении и оставило в нём неприятный осадок.
- Коллинз, уже поздно, в коридоре темно, и в этот час разум может найти способ причинить вред нашим чувствам.
Но затем...
Ужас наполнил ночь.
Крик такой силы, что пронзает одно ухо и выходит из другого - женский крик, я не могу не добавить - взволнованно пролетел через прежде тихий дом.
- Мэри! - воскликнул Лимптон.
Теперь он знал, как безвкусные романисты могут придумывать такие определения, как «леденящий кровь», «опаляющий душу» и тому подобное. Редкие волосы на голове Лимптона действительно встали дыбом. К источнику крика побежали оба мужчины, Коллинз побежал, а Лимптон как бы поплёлся вперёд, прихрамывая. В комнате для коллекций он наконец догнал портье. Коллинз опустился на колени, склоняясь к упавшей в обморок хозяйке, одетой только в сорочку, прозрачная ткань которой не скрывала размера и деталей её груди - простите мне ещё одно замечание.