— Ты дала келпи имя?
— Нет, — Эмма покачала головой, отчего колокольчики зазвенели, — его так зовут. Магу сам мне сказал.
Келпи толкнул сестру в плечо, после чего направился к воде.
— Пока, Магу, — прошептала Эмма, грустно глядя коню вслед. Затем она обернулась ко мне, на лице у нее была дрожащая улыбка. — Ну что, вернемся?
— Нет, — я бросился к ней и обнял, — Эмма, ты же не хочешь всего этого. Давай сбежим, а? Или хочешь, я убью его…
— Нет! — она даже взвизгнула. — Я же сказала тебе успокоиться! Маменька с папенькой захотели, чтобы я вышла замуж. Значит, так и будет. Перетерплю. Но если все будет действительно плохо… мы с тобой убежим. Обещаю.
И я поверил. Я же думал, что Эмма никогда не врет.
***
А потом звон колокольчиков исчез. Не сразу. Постепенно.
Я видел Эмму каждый день и с ужасом наблюдал, как она тускнеет. Мать говорила, что Эмма просто стала женщиной и ей теперь не до дурацких шуток. Но я знал, что дело не в этом.
Сначала исчезли колокольчики с щиколоток. Потом она перестала вплетать их в косу. После не стала надевать звенящие браслеты и вешать колокольчики на подол платья. Без вечного звона Эмма стала какой-то слишком тихой, пустой. Улыбка все еще блуждала у нее на лице, но была какой-то потерянной.
При встрече она говорила, что с ней все в порядке. Отшучивалась. Отвечала, что муж у нее хоть и грозный, но с ней обходится хорошо.
Так прошло полгода. В какой-то момент я перестал видеть Эмму у колодца, набирающей воду, или на опушке леса, где она собирала землянику. Через неделю я сам пришел к ней. Но купец прогнал меня, сказав, что Эмме нездоровится и мне нечего совать свой нос не в свое дело.
Я пытался поднять тревогу дома. Но мать отвечала, что я слишком юн, чтобы лезть в дела чужой семьи. Да, так и сказала, «чужой семьи». А отцу и вовсе не было до этого дела. Выдал дочь замуж и ладно. Я злился, но был бессилен. Правда, и мерился с этим недолго. Набравшись духа, я пошел в дом сестры снова.
Я прошел во двор купца и увидел Эмму там же. Она кормила домашнюю птицу. Сестра оглянулась на меня и тут же отвернулась, но было поздно. Я успел разглядеть ее лицо: синее кольцо вокруг глаза, фиолетовые скулы и разбитую губу.
— Где он? — спросил я у нее совершенно спокойно.
— Его нет дома, — сказала она, стоя ко мне полубоком и добавила, — это сделал не он.
— Правда? Кто же тогда? Магу?
— Нет, — Эмма наконец посмотрела на меня, — уйди. Я сама со всем разберусь.
Но я уже поднялся на крыльцо. Игнорируя Эмму, вошел в дом. Не кричал, не бесился, не стучал по дверям. Я был уверен, что убью купца. Я, правда, не знаю, почему считал, что способен на убийство человека. Быть может, я всегда был монстром. А купца, действительно не было дома.
— Уйди, — повторила Эмма, когда мы стояли в просторном зале.
— Ты гонишь меня, — не спросил, потому что знал ответ.
— Да. Со своим мужем я разберусь сама. И больше не втягивай Магу, даже словесно.
— Ты с ним хоть видишься? С этой лошадью?
— Магу не лошадь…
Я не дал ей закончить.
— Кого ты из себя строишь, Эмма? Зачем ты все это терпишь? Он унижает тебя, бьет. Он заставил тебя стать тихой. Когда ты в последний раз видела келпи? А своих подруг? Когда ты в последний раз искренне смеялась, а?!
— Я теперь жена…
— Наша мать тоже, если ты не заметила! Но даже она ходит на праздничные гулянья. А ты ни на одном не была за время своего замужества.
Эмма обхватила себя руками, вся как будто сжалась, будто это я ее избивал в тот момент. Но по сути так и было.
— Ты не понимаешь, — прошептала она.