Девушка растерянно вздрогнула от хлопнувшей двери в ванную комнату, сжимая плохо гнущимися пальцами ребристый шланг, поливающий ее долгожданным теплом. Сати недоуменно осмотрела взглядом все помещение: светлое, всех оттенков голубого, синего и вкраплениями красных деталей, будь то мелкая вазочка с ракушками или пара полотенец на крючках у настенного шкафчика и сама ванна, словно из мозаичного цветного акрила. Но ни намека на одежду… И в чем ей выходить? Обреченно вздохнув, девушка опустилась в набирающуюся воду поглубже, с облегчением расслабляясь и зная, что с Инком все в порядке. Ее собственная душа сладко замерла от осознания, что друг теперь может чувствовать искренне. Реагировать на события и пропускать их через себя. По-настоящему грустить, злиться, смеяться, радоваться и… любить.
А будет ли он любить?
Вдруг Инк на самом деле не чувствовал к ней никакой привязанности, спутав эмоцию из-за искусственной их замены и теперь попросит ее уйти? От таких предположений закружилась голова, и Сати прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как покалывает кожу чувством согревающихся мышц, смаривая собой и звуком бегущей в ванной воды, что постепенно покрывала собой все тело, буквально утопив в волне теплого сна, сопротивляться которому у нее не было ни сил, ни желания.
Инк, в свою очередь, угомонил поток бурлящих эмоций и суетился на кухне, заваривая чай и думая о том, как все умудрилось обернуться столь необычно. Выходит, что этот мир был заселён деревьями, имевшими необычный разум, куда более сложный и совершенно непривычный для простого восприятия даже таким существом, как он сам: повидавшим не одну сотню вселенных и миров и живущим на свете не одну сотню лет. И одно из этих величественных древ в знак благодарности смогло дать ему то, что он никогда не надеялся обрести. Но, вместе с тем, постепенно пришло осознание, что к Сати его влекло не только лишь ее живое тепло или ее осколок поврежденной души. А действительное, искреннее желание быть рядом и касаться, что будто бы жило неподвластно оболочке, являясь частью самого Инка… Сати была тем, что он мог бы назвать не только своим вдохновением, мотивацией и подопечной, как он сам часто говорил ей… Она в действительности была для него всем… И теперь, обретя душу, его накрывало настоящим потоком чувств, от которых горячело в груди, звенело в голове и дрожала каждая косточка исписанного обсидиановыми узорами тела. Монстр посмотрел на настенные часы в виде плавящегося циферблата и озадаченно почесал нос. Девушка находилась в ванной уже довольно долго, но никаких признаков ее присутствия слышно не было. Волнение встревоженным комочком заворочалось за ребрами, и скелет метнулся к комнате, сперва постучав в дверь.
— Сати, все хорошо? — никакого ответа, и Инк рвано выдохнул, рывком открывая дверь и замирая. Девушка крепко спала, погруженная в текущую мягким журчанием воду ванны, откинув на подъем бортика голову и чуть приоткрыв рот. Скелет подошёл ближе, касаясь пальцами голой кожи около артерии, и почувствовав ее медленный, умиротворенный пульс, облегчённо вздохнул, выключая кран с водой и вешая на место душ. Оставлять ее здесь было никак нельзя: вода остынет быстро, и Сати снова ужасно замёрзнет, а потому, сжав зубы покрепче, монстр аккуратно вытащил мокрую с ног до головы девушку, чей сон всегда был слишком крепок, чтобы ее можно было разбудить такими действиями. Стараясь не рассматривать просвечивающее через одежду тело, скелет вынес ее в коридор, тут же чувствуя, как она инстинктивно сжалась от контраста температур, и унес ее к себе, справедливо полагая, что в его комнате всегда было теплее. Сперва он усадил ее на кресло, раздумывая, что делать с мокрой одеждой. Даже если он мазнет по ней кистью, то та все равно останется мокрой, а это означало, что ему самолично придется раздеть подругу и уже потом воспользоваться Бруми. И если раньше его не очень смущал факт, когда он целовал ее, вливая краску, то сейчас, в новых обстоятельствах, от этой мысли его новая душа сладко взбрыкнула, выдавая неуёмное, но приятное волнение. Череп тут же залила иризация смущенного румянца, а пальцы задрожали, стоило потянуться к хрупкому телу. Но заметив на коже девушки мурашки, монстр взял себя в руки, смело задирая мокрую футболку, едва заметно касаясь костяшками прохладной кожи, снимая вещь и отбрасывая ее в сторону. Та же участь постигла и шорты, и даже белье, заставив скелета смущённо пискнуть, а зрачки в глазах замерцать в бешеном темпе. Не смотреть на любимое обнаженное тело с нежными изгибами стройного существа было очень трудно, и взгляд монстра против воли притягивался к плавным ложбинам ключиц и ниже, к груди, что мягко вздымалась и опускалась в ритме неторопливого дыхания. Бледная кожа была исчерчена едва заметными линиями голубоватых венок, делая тело похожим на хрупкий и изящный фарфор, по которому так хотелось провести пальцами. Монстр спохватился, когда его фаланги коснулись ямочек на ее коленках, резко отдергивая к себе руки и с рыком выдыхая воздух.
— Ох, звёзды, Инк, что ты творишь, — прошептал он сам себе, всматриваясь в лицо девушки, что сонно пошевелилась, пытаясь свернуться калачиком в поисках тепла.
— Инк… — слабо прошептала Сати, пустив по позвонкам монстра тысячи искр и наконец приводя в чувство. Скелет сходил за кистью, быстро возвращаясь и проводя по телу подруги ее мягким, шелковистым ворсом, облачая тонкую фигурку в футболку для сна и белье. Поставив свою верную помощницу около двери, Хранитель вновь взял девушку на руки и положил в кровать, накрыв теплым, стеганым одеялом и вновь размышляя. После недолгой борьбы с самим собой, монстр понял, что проиграл этот бой с позорным поражением, стянув с себя лишние вещи, оставаясь лишь в штанах и футболке, открывшей вид на его татуированные загадочными линиями дымчато-белые кости, тоже забираясь под одеяло. Коснувшись мягкой кожи, он ощутил ее прохладу, бережно очертив пальцами висок и скулы подруги. Она слегка улыбнулась во сне, и Инк придвинулся ближе, мягко обхватив ее обеими руками, прижимая ближе, и перекидывая ее ноги через свои бедренные кости, стараясь дать как можно бо́льшую площадь соприкосновения в искреннем желании согреть. Оказывается, он так давно этого хотел… Мечтал быть способным на такое и получить шанс быть действительно нужным ей, ведь… теперь девушка была значительно слабее него с ее покалеченной душой. И внезапно его накрыла обжигающая волна сожаления, вины и желания, чтобы дар достался именно ей, а не ему… Ведь Сати всегда было тяжелее… Монстр подумал, что она, с ее искренней добротой и чистым сердцем, всегда заслуживала этого больше, чем он сам, будучи бездушным и неискренним монстром.