Мышак двинулся дальше по тракту.
- Да я! Ты! Х'иссиин!
Догнал он нас довольно быстро. И если бы это был единственный раз.
Не могу. Не буду. Я это не ем. По этому не хожу. Не встаю так рано, не ложусь так поздно, сплю не так, не так просыпаюсь, и вообще, как я смею! Иногда мне достаточно было на него прикрикнуть, иногда – припугнуть коровой, или просто пригрозить, что оставлю его одного. Обычно за этим следовал поток хныканья и нытья, а потом мятеж прекращался. Дракончик постепенно смирялся. Он бунтовал всё меньше, взбрыкивал всё реже, и к вечеру третьего дня лишь изредка вполголоса ныл о неподобающем обращении с королём, сразу же смолкая под моим грозным взглядом. Как только его терпели родители? Хорошо, что я знала о его главном страхе – коровах. При одном упоминании о них, только лишь услышав хоть какое-то подобие мычания или звона колокольчика, Воротник тут же прилипал к ногам Мышака. Странно всё это было – особенно, если сравнить с его обычной безрассудной храбростью. Почему он их боялся? Я не знала. А Воротник молчал наглухо, прикидывался глухим и удирал вперёд, как только я начинала расспросы. Ну и ладно. Слушался – и это главное. Всё-таки я была нужна маленькому вредному королю – чтобы защитить его от коров, или ещё каких-нибудь созданий, не собирающихся трепетать перед маленьким повелителем небес.
Откуда-то спереди потянуло дымом.
- Полезай в мешок! - приказала я Воротнику.
Чуть в стороне от дороги был лагерь лесорубов, в котором охотно приняли Странствующую, угадавшую к ужину. Судьба была ко мне милосердна. Знак белки позволил выступить хоть и без музыки, зато всего лишь со стихами. Лесорубы с семьями, собравшиеся у одного большого костра, с восторгом встретили шуточную балладу о Рыжем Шване и Глупом Казначее. Так что вскоре я черпала в свой черёд вкусную рассыпчатую кашу, хрустела луковицей и грелась у костра. Мышак с вещами остался где-то у коновязи. Немного посидев, я пошла проверить своих четвероногих.
- Хороший, красивенький, - услыхала я издалека детский голос, - На тебе сахарку. Славненькиий! Тёплый!
Я подошла поближе и чуть не упала. Три девочки лет шести-восьми наперебой гладили, угощали и восхищались Воротником. А забывший о королевском достоинстве негодяй вовсю умильно косил глазом и даже ухитрялся вилять хвостом.
- Ой, тётенька, какая у вас ящерка красивая! - обратилась ко мне самая бойкая из малявок.
- Что ты там нашла, Лиенна? - заинтересовалась шумом одна женщина.
Я лихорадочно придумывала объяснения. В голову не лезло ничего Но Лиенна мне помогла.
- Ой, мама, у тёти ящерка дрессированная! Красивая такая, умная! И крылья у неё - как настоящие! А что она умеет, тётенька? Поёт?
- Танцует, - брякнула я. - И поосторожней с крыльями, девочка, они крепко пришиты, и ящерке будет больно.
- Ура, ящерка сейчас нам станцует! - захлопал в ладоши какой-то мальчик.