- Со всего лагеря свёклу ему стащили, - со смешком подтвердил кто-то из толпы.
На подгибающихся ногах я встала и подошла к кустам. Раздвинула ветки. Десятка два погрызенной свёклы лежало в тёмной луже свекольного сока. Я оглянулась, нашла взглядом Воротника. Дракончик на всякий случай попятился и спрятался за спинами детворы.
Глава девятая О тонких намёках
- Ну скажи, зачем ты вылез из мешка?
Дракончик только страдальчески вытянул шею и икнул. Этот вопрос я задавала уже раз десятый. Негодяй успел повиниться, признаться в любви к сладкому, в том, что у него зачесалась лапа, что укусила через мешок собака, и что ему послышалась, что я зову на помощь. Деваться ему было некуда. Воротник лежал поперёк седла передо мной. Сил облопавшегося дракончика ещё хватило на то, чтобы выйти из лагеря. Мышак привычно стал делать вид, что устал, ранен и вообще хромает, я привычно стукнула его каблуками и пригрозила хлыстом, и мы уже успели проехать шагов тридцать, когда за спиной раздался жалобный писк. Запыхавшийся Воротник едва переступал лапами, волоча раздувшийся живот по земле. Так он оказался на лошади передо мной, но вместо отдыха заполучил суровый допрос. Настроение у меня как раз было подходящее – всю ночь во сне я стояла перед огненной стеной, которая бубнила мне что-то непонятное. Так что утром у меня даже ноги будто затекли, и жалеть Воротника я не собиралась. Иногда он соскальзывал с седла, исчезал в кустах, но покорно возвращался.
- Ты обещал меня слушаться! – в который раз повторила я безвольно мотающейся голове, - Почему же ты вылез, почему?
Но вместо хныканья и вранья дракончик вдруг поднял голову сказал:
- Агни валоарэ эа.
- Что? - не сразу поняла я, а потом вспомнила – именно это я слышала в сегодняшнем сне!
- Истинное пламя меняет мир, - тихо перевёл дракончик.
- Что это значит? – пристала я к нему, но Воротник накрепко замолчал.
Может, дракончик просто хотел отвлечь меня от допроса. Если так, то это ему удалось. Я задумчиво молчала почти до конца дня, пока за поворотом не открылся очередной высокий частокол, из-за которого слышался собачий брех и поднимались уютные дымки. Большое село.
- Ни слова при людях, - свирепо прошептала я дракончику.
- Пустите переночевать, - попросилась в открывшееся в воротах окошко, и, под скрип петель, въехала в село.
- Угощайтесь, госпожа Странствующая, чем богаты!
Я с тоской поглядела на очередную лепёшку. Встретили меня как Майскую Фею – с восторгом, и разве что без радостных танцев. Мигом увели в хлев Мышака, пообещали трогательно заботиться о моей зелёной ящерице. И тут же вручили хлеб-соль. Я обмакнула ломоть в соляные крохи, и захрустела, как горстью песка – в хлебе попадались десятки целых зёрен. На выступление село собралось в полном составе – разве что собак не согнали. В этот раз выпала песня под барабан. Толпа с восхищением наблюдала, как я произношу заклинание, как надуется и отвердеет кожаный мешочек, и восторженными криками встретили первые слова героического повествования о бое дракона и свинопаса.