Я пролистала до фотографий 60-ых годов, 40-ых, 20-ых. Труппа «Берг и Кейр» менялась, актеры старели, приходили и уходили, но вот Тамзин со своим обшарпанным цилиндром оставался неизменен. Как и его спутницы, которых тот приобнимал за талию — все одного типажа, как на подбор, похожие на мою мать. И на меня.
— Все плохо, — констатировала Салли с побелевшим лицом и вернулась на диван к поникшей Мэл.
— Плохо, — подтвердила я, отпив кофе, но все еще подумывая о настойке. — И все же! По крайней мере мы выяснили, что Тамзин не изменяет своим вкусам почти на протяжении сотни лет.
«… И остается себе верен, в отличии от моей ветренной матери».
Гриффит посмотрела на меня так, будто сейчас врежет:
— Ты издеваешься?
— Нет.
Когда уже нет сил злится, переживать и грустить, приходится только отшучиваться и смеяться. В конце концов, я частенько забывала, что любая ситуация зависит лишь от того, как к ней относиться.
Лучше уж горькая правда, чем сладкое неведение.
— Постойте, — я украдкой глянула на Мэл. — Если Тамзин — этой Кейр, то кто же тогда Берг?
Мэлани махнула рукой:
— Фотография от 1870-го года.
Я отмотала статью почти в самый конец и открыла черно-белую фотографию отвратительного качества. Перед объективом на фоне карнавальных декораций стояли двое. Узнаваемый Тамзин со своей неизменно-фирменной ухмылкой и худосочная темноволосая барышня ниже его головы на две. Получается вот она — Берг?
Я нахмурилась, изучая ее. Да, типаж Берг соответствовал всем последующим пассиям Тамзина, но в ней определенно проглядывало что-то нечеловеческое. Чуть раскосые глаза казались слишком большими, взгляд — пронзительным и в то же время стеклянным, скулы — острыми и хищными, рот — через чур широким, а брови — слишком изогнутыми. Даже на этой поганой двуцветной фотографии она казалась бледнее Тамзина.
Интересно, это грим или она реально была почти бесцветной, как кость?
— Какая жуть…
— Она мне Мортишу Аддмас напомнила из старых фильмов, — заметила Мэлани.
— Я тебя умоляю, даже близко — нет. Мортиша была более человечной. А этой особе только рогов на башке не хватает. — Я вновь поднесла кружку с кофе к губам и обнаружив, что та пуста, отставила в сторону. — Мэл, а ты нашла что-нибудь про эту Берг? Кто она? Где родилась?
— Ничего, — Гриффит пожала плечами. — Ее будто никогда не существовало.
Я снова взглянула на Берг. Ну и чудище. В те времена люди наверняка начинали креститься лишь завидев ее. Удивительно, но в один миг Тамзин перестал мне казаться сущим дьяволом, потому что на этом фото дьяволица стояла рядом с ним, крепко держа его за руку.
— Интересно, что же с ней случилось…
— А что случается с людьми, родившимися в 800-ых годах? — подала голос Салли. — Вероятно, она умерла.
— Да нет же! — Я пролистала на несколько фотографий вверх. — Вот, к примеру 1880 год. Тамзин все тот же, но рядом с ним уже другая женщина. Сомневаюсь, что Берг успела так быстро состариться и помереть.
— Вопрос в другом, что с ними всеми случилось, — вклинилась Мэлани. — Ты говоришь, что на тех фото была твоя мать.
— Да, она пропала без вести.
Я опять вспомнила ее в объятьях Тамзина и меня обуяла злость. Не поведись бы она с ним, то никуда бы не пропала. И мы до сих пор были нормальной полноценной семьей.
— Может, Тамзин их ест? — задумчиво предположила Салли. — Он же как-то свою молодость должен поддерживать… И силы свои волшебные откуда-то черпать.
— Вряд ли. — Я вновь взглянула на фото Берг. Признаюсь: ее жуткая внешность так и притягивала взгляд. — Если кто-то и ест человечину, то это его первая спутница. У нее на лице написано, что она предпочитает младенцев на завтрак, а ванны — исключительно наполненные кровью девственниц.
— Имри! — испуганно пискнула Салли.
Но я не могла ничего с собой поделать. Так и хотелось нагнать жути. Мысли мои бросились в пляс, и я не могла их обуздать.