— Что вы имеете в виду, мистер Кейр?
— На обложке какой-то толстой книги. Точнее не скажу.
— На обложке? — глупо переспросил Честер, а сам задумался, мог ли кто-нибудь нарочно подражать человеку с обложки. Или это совпадение?
За долгие годы работы в полиции Честер успел повидать всякого. Бывали случаи, когда подростки одевались в костюмы супер-героев, возомнив себя бессмертными кумирами, и начинали прыгать по крышам высотных домов, что само собой ничем хорошим не заканчивалось. Соскребать детей с асфальта — едва ли приятное удовольствие. Но на службе с чем только не сталкиваешься. Так что маньяк из «Вестника» вполне мог оказаться подражателем какого-нибудь героя, и нельзя было исключить этого варианта из списка.
— Ну да, — горячо закивал Тамзин, — там книга была явно про средневековье. Фэнтези. Какая-то сказка с приключениями. — И вновь сощурил глаза. — Вы любите сказки, шеф?
— Нет.
— А знаете, в чем разница между сказкой и реальностью?
— Просветите меня, мистер Кейр.
Честер не стал затыкать Тамзина. Напротив, ему нравилось, когда за столом в допросной комнате люди сами вели разговор. Из молчаливого ублюдка каждое слово приходилось буквально клещами вытягивать из страха и угроз. А тут — совсем другое дело. Болтуны порою умудряются так увлечься беседой, что ненароком выкладывают все — даже то, о чем говорить не собирались.
— Давайте самый простой пример. Хм-м… Все же знают «Золушку»? — Тамзин на миг задумался. — У вас есть дети, шеф Честер?
— Есть. Я и в свое время читал эту сказку им на ночь.
— Замечательно! — Кейр радостно хлопнул в ладоши. — Так вот… В сказке несчастную девочку донимает злобная мачеха, но ровно до тех пор, пока к девчушке на помощь не прибегает фея, а следом за ней и принц. Вот так ситуация! Сказка на то и сказка, чтобы давать надежду. В реальности же мачеха более чем наверняка пристрастила бы бедняжку к наркотикам, сделала бы из нее проститутку и периодически бы избивала ее ради собственного удовольствия. В этой истории бы не было бала, не было принца и крестной феи. Это же реальность! И все бы закончилось не свадьбой, а судом. Либо над мачехой, которая все-таки забила бы девочку насмерть, либо над девочкой, которая после всех пережитых невзгод и постоянных издевательств вполне могла слететь с катушек и с легкостью расчленить новоявленных родственников.
Честер, сокрушаясь, покачал головой:
— Впервые слышу, чтобы так извращались над классикой.
— А что насчет «Румпельштильцхена»? — Казалось, Тамзина в его полете фантазии уже было не остановить. — Вы должны знать и эту сказку. Случись эта история в реальности, мерзкий карлик наверняка бы придумал способ как заполучить дитя королевы и не разрывать себя пополам. Рассказать, чем бы все закончилось?
— Не стоит.
— А «Красная шапочка»? Боюсь, она бы даже не дошла до домика бабушки. Волки, особенно говорящие на человеческом языке, наверняка не обделены умом. И по идее должны охотиться стаей. — Тут улыбка Тамзина стала еще шире, что, казалось, невозможным. Глаза хищно заблестели. — А «Белоснежка и семь гномов»?
— Так, все. Хватит.
«Маг» отвернулся, в задумчивости почесав бороду:
— А эта милая старушка из истории про Гензель и Гретель наверняка бы открыла свой сиротский приют. Ей бы подбрасывали младенцев, и она бы закатывала их в тесто, как начинку для пирожков, и кидала в печь. Безотходное производство!
— Мистер Кейр…— Честер устало протер глаза, утомленный отвратительными рассказами извращенного и больного ума. — Ответьте мне на вопрос: почему как только вы приезжаете в наш город, обязательно что-то происходит? Вы как будто провоцируете всплеск насилия и преступности.
— Так… Это все карнавал, сэр. Скорее всего.
— Объяснитесь.
— А вы не понимаете? — Тамзин оценивающе взглянул на Честера, и этот взгляд шефу не понравился. Как будто светлые глаза мага на миг заглянули ему в душу и выявили все его слабости, тайны и желания. — Карнавал лишь со стороны кажется каким-то дешевым развлечением для чудаков. Но тут все куда сложнее. Люди приходят на карнавал и наряжаются в костюмы; люди думают, что костюмы прячут их, но на деле они лишь раскрывают их истинную натуру. Там, на празднике, все становятся настоящими. Люди начинают понимать себя, природу своих истинных желаний и страхов. А яркие прожектора и софиты выжигают самые темные уголки каждой заблудшей души и будят в людях то, что давно дремлет.