Глава 3. Аясэ Аяцудзи
Аясэ вернулась в общежитие уже под утро и без сил рухнула на кровать. Она так вымоталась – больше от приготовлений к бою, чем от разговора с Икки, – что еле-еле заставила себя встать по звонку будильника в девять часов.
Спустившись с двухъярусной кровати и посмотрев по сторонам, она обнаружила на столе записку от соседки.
Как ты и просила, я не пойду на сегодняшний матч. У тебя какие-то проблемы? Прошу, не молчи. Ты же знаешь, что я всегда тебя выслушаю. В последние дни ты места себе не находишь. Я так переживаю за тебя.
– Какая же я тварь...
«Предала наставника, переполошила подругу».
В ушах до сих пор стоял крик Икки:
«Ты забыла о собственной чести и втоптала в грязь нашу, чтобы исполнить своё желание! Но сможешь ли ты потом смотреть людям в глаза?!»
– …
«Сегодня судьбоносный матч. Я должна быть холодна и сосредоточена на победе...»
Однако на душе скребли кошки.
«Нет, это никуда не годится. Надо взять себя в руки и приободриться».
Поэтому Аясэ решила кое-куда сходить.
В пятнадцати минутах езды на поезде от академии Хагун располагался многопрофильный госпиталь Сисидо – высокое белое здание, возносящееся в ясное летнее небо.
Аясэ как всегда поднялась на пятый этаж, дошла до палаты 515 и привычным движением отворила дверь.
В комнате стояла только одна кровать.
Рядом с ней на складном стуле сидела женщина средних лет. Она обернулась и удивлённо подняла брови.
– Аясэ-тян?
– Здравствуй, тётя Судзука.
– Привет. Ты откуда? Из школы?
– Нет. Сегодня же матч, вот меня и освободили от занятий. Решила навестить его.
– А, понятно. Отборочные матчи, соседи по комнате... Мне определённо нравится ваша новая директриса. – Судзука всецело поддерживала политику Куроно.
Она встала со стула и подошла к кровати.
– Брат, к тебе пришла твоя милая дочурка.
Исхудавшее лицо, морщинистая кожа, тонкие, будто ветки в суровую зиму, руки – одним словом, мумия, а не человек.
– Доброе утро, папа, – поздоровалась Аясэ.
Да, на кровати лежал её отец, Кайто Аяцудзи.
Но Кайто промолчал. Он спал. Спал беспробудным сном уже целых два года.
– Ладно, Аясэ-тян, не буду вам мешать. Я подожду в кофейне. До скольки ты тут будешь?
– До двенадцати. Потом у меня матч.
– О`кей. Тогда я вернусь в двенадцать. Пока.
Судзука помахала на прощание и вышла из палаты.
Она оставалась жизнерадостной в любой ситуации. Вот бы и брат хоть иногда разделял её оптимизм...
«Нет, раньше и папа был таким...»
Раньше.
– …
Кайто слабо шевельнул губами.
– Папа…
Он беззвучно говорил одно и то же. Постоянно, на протяжении двух лет.
Аясэ вновь и вновь читала по его губам:
«Прости».
– !..
Девушка стиснула зубы, не позволяя боли и горечи прорваться наружу.
Кайто извинялся за то, что не смог защитить того, что им было дорого, за то, что не решился довериться ей и взвалил всё на себя.
Два года назад, в, казалось, вечный сезон дождей...
«Послушай, Аясэ. Наши мечи несут смерть. А вы, блейзеры, обладаете сверхчеловеческими способностями. Поэтому ни при каких обстоятельствах не забывай о чести. Иначе твоя сила станет обычной жестокостью.