— Ты знал, что я читал стихи в твой комнате?
— Да, — улыбнулся Стью.
— И ты не злился? Но почему? И почему ты тогда не сказал, что познакомился с таким большим количеством девушек?
— А я с ними и не знакомился, я просто увидел их на улице. Эти стишки — обычное развлечение, ничего более. Я злился на тебя какое-то время, — Стью серьёзно посмотрел на друга. Спустя года его взгляд изменился: он стал более холоден и суров по отношению к другим людям. Стью научился управлять взглядом и своим голосом в высшей мере. — Тебя следовало бы за это наказать, — абсолютно спокойно и серьезно говорил он Питу.
— Что? — Питер почувствовал, что у него что-то свело внизу живота на этих словах.
— Наказать, — повторил Стью. — Так делать нельзя. Я правда не читал твои записи и не знаю, что там. Ведь я уважаю тебя и твоё личное пространство, — принялся отчитывать он друга. — Я не трогаю чужих вещей без разрешения. Только вот ты не отличаешься такой чертой. Ты был непослушным три года назад и остаёшься таким же и по сей день. Я знаю, что кто-то пробирался в мою комнату, пока меня не было в штабе долгое время. Кто-то из наёмников осматривал мои ящики и записки. Не знаешь, кто бы это мог быть? — Питер окончательно сжался от страха.
— С чего ты взял, что кто-то там был?
— Может потому что я делал некую сигнализацию? Я оставил натянутую нитку у каждого ящика так, что они рвутся, если ящики открыть обычным способом. Так вот они были порваны. Смею предположить, что только тебе интересно, что там находится. Ответь же мне честно, друг мой милый, не заставляй меня применять на тебе заклинания, — Стью говорил таким голосом, который пробирает до костей. Сердце Питера билось как бешеное. Его глаза нервно бегали по двору особняка.
— Я… Я не читал их.
— Неужели? Не откажешь мне, если я применю на тебе зелье правды?
— Ты хочешь это сде…
— Пей! — перебил его Стью и протянул ему бутылёк.
— Ты не доверяешь мне? — Питер взял зелье и, немного подумав, под пристальным взглядом друга выпил содержимое. Наёмника скрутило от жуткой боли, от которой он упал на колени. Его горло и желудок обжигало, а голова гудела как сотни колоколов. Боль не унималась. У Питера выступили пот и слёзы.
— Ты читал мои записи, письма, пометки и всё, что находилось у меня в комнате в ящиках?
— Да, — прокряхтел Пит сквозь боль, — я прочитал лишь один листок… В нём было послание… от Марго. Она благодарила тебя за прекрасно проведённую ночь… Я больше ничего не стал читать… После я вышел из комнаты и больше не заходил… Прекрати меня мучить, дай противоядие… — Питер жалобно застонал от боли, охватившей всё его тело. Стью не торопился давать ему противоядие. Он был очень разочарован и оскорблён. Спустя только секунд десять, которые растянулись для Пита в целую вечность, он нагнулся к нему и напоил его противоядием. Боль начала постепенно отступать, пока Питер обессиленно не лёг на землю. — Почему ты так медлил? — прошептал он.
— Никогда не поступай так больше, Пит. Пойдём, — Стью подхватил своего друга на руки.
— Что ты делаешь? Отпусти меня! — из последних сил запротестовал тот.
— Не дёргайся, принцесска. Я отнесу тебя в твою комнату. Тебе нужно отдохнуть.
Но Питер продолжал брыкаться. Стью невозмутимо вошёл в особняк и прошёл на второй этаж. Когда их увидели, наёмники заржали, как кони, подавившись пивом. Но Стью не обращал на них внимание. Он дошёл до нужной комнаты, открыл незапертую дверь и осторожно положил Питера на кровать. А сам сел рядом с ним.
— Теперь надо мной все будут издеваться, — промямлил Пит.
— Будешь знать, как брать чужие вещи, принцесска, — спокойно ответил Стью.
— Не называй меня так!