Пока в один прекрасный момент в устоявшуюся систему не врывается, словно свежий весенний ветер, одна золотая вспышка.
Мелисса — дитя третьего поколения детей Эльрата. Она — ровесница Уриэля и Сары, что вместе с ними постигала тайны Света во служении ему. Она младше Белкета на несколько веков, что кажутся ему целой пропастью, когда он заглядывает в небесно-голубые глаза напротив.
Мелисса — не то чтобы тоже была неправильным ангелом. Но она была слишком легкомысленна и жизнерадостна по меркам своих величественных собратьев. Она постигала мир вокруг себя с почти детским любопытством и разглядывала его широко распахнутыми глазами, не желая пропустить никого и ничего. Её любознательность и ветреность вызывали осуждение даже у её ровесников — старшее же поколение и вовсе порицало её.
«Такое поведение характерно смертным детям Илата, а не хранителям Истины и Света, Мелисса»
«Больше усердия и меньше вопросов, Мелисса. Эльрат не потерпит халатность и сомнения»
«Свету не характерны любопытство и непоседливость, Мелисса! Это верные спутники Тьмы, рождающей в душах семена сомнений!»
Чужое осуждение, впрочем, едва ли действительно может погасить юношеский жгучий пыл, и на все придирки в свой адрес Мелисса отвечает легкомысленной ветреностью. Уж если её обвиняют в этом — почему бы такой и не стать?
Другие ангелы, их собственные собратья, погрязшие в догматах и жёстких рамках, всегда любое отклонение от общего шаблона воспринимают резко. Так, словно это и вправду происки Тьмы и, упаси Асха, Хаоса, и тут же стремятся заклеймить, откреститься, сделать изгоем того, кого они презирают.
В своё время эта участь настигает Белкета. Теперь она настигает ещё и Мелиссу, хотя Белкет знает и видит, что более самоотверженную и любящую их общего отца дочь даже среди его фанатиков-братьев ещё поискать надо.
Мелисса верна Эльрату. Она всегда была ему верна. И её показное легкомыслие моментально сменялось жёсткостью и льдами в небесно-голубых глазах, когда кто-либо пытался поставить её веру под сомнение. Она была Послушницей Света, исцеляла раненых и утешала отчаявшихся, но это вовсе не значило, что в её нежных, прохладных руках не было силы.
Магия Света танцует в изящных пальцах, а облегчённый, но оттого не менее смертоносный клинок Ангельского Пера служит будто продолжением женской руки. Мелисса быстрый и смертоносный боец, и возможно это единственная причина, почему остальные со снисхождением терпят её чудаковатость.
Ведь каждый воин в ангельском сонме ценится на вес золота.
Отчасти это даже ожидаемо и закономерно, что их дороги в конце концов сходятся. Мелисса с интересом рассматривает Белкета, который с удивительным терпением выдерживает на себе чужой взгляд. Она улыбается широко и смеётся чему-то, что известно и понятно лишь ей одной.
Она врывается в его одиночество и покой бесцеремонно и неожиданно. Врывается — и не собирается уходить. С упрямой настойчивостью снова и снова приходит в места его уединения, это самое уединение нарушая. Библиотека, пустынные сады, случайные встречи на улицах — кажется, будто собой Мелисса заполняет всю жизнь Белкета. А он…
Странным образом он вовсе не противится подобному посягательству, а наоборот сдаётся ему на милость, и когда Мелисса в очередной раз настигает его, лишь вздыхает, прямо глядя в небесно-голубые любопытные глаза.
— Правда, что ты участвовал в Войнах Созидания? — она всегда заваливает его кучей вопросов так, словно они — давние друзья, прошедшие друг с другом и горе, и радости. — Расскажи о них, — она всегда смотрит с мольбой и, кажется, единственная, кому действительно интересно его слушать.
И он странным образом всегда поддаётся. Всегда рассказывает и отвечает на вопросы. Не чувствует ни отторжения, ни раздражения, а лишь покой и странное тепло в груди.
Быть может, все эти годы одиночество не было для него таким уж и желанным?.. Быть может, где-то в глубине души, на дне своего сердца, он всё же лелеял надежду быть нужным и ценным для собственных собратьев?..
А быть может, он просто был очарован одной такой же неправильной женщиной как сам?..