Решение приходит внезапно. Снисхождение и милосердие Богини, которая едва ли была в восторге и поощряла действия детей своего сиятельного сына. Пусть Белкет уже столетие как мёртв, это вовсе не значит, что он не чувствует усталости. Особенно сейчас, когда на нём лежит двойная ответственность не только за Дом Этерна, но и внезапно приобретённых детей. Собственно, именно поэтому приходящий к архонту паучий страж застаёт его в весьма расстроенных чувствах.
— Владыка, Мать Намтару говорила с нами и призывала тебя, — жрец поклонился архонту, и Белкет, расправив крылья, последовал за ним.
Аватар Богини, воплощение её кошмаров, Мать Намтару — это существо было гораздо более могущественным, чем любой ангел и тем более смертный. Неудивительно, что у неё были ответы и было решение, и Белкет действительно был впечатлён и благодарен, что обычно невозмутимая и нейтральная Владычица решила вмешаться и сказать своё слово. В конце концов, кому, как не ей, знать всё о боли? И кому, как не ей, справляться с призраками и отправлять их к Асхе, вплетая их нити в общую паутину судеб?
— Потерпи ещё немного, — Белкет мягко погладил мальчика на своих руках по светлым волосам. — Завтра на рассвете твои страдания закончатся.
— Я умру? — хрипло спросил ребёнок. Он как и всегда жался ближе к могучей груди Ангела Смерти, пытаясь найти в нём утешение и избавление.
— Нет, Равель, — Белкет покачал головой, в ответ прижав ребёнка за плечи. Тот судорожно вздохнул, укладываясь виском на его руку. — Мать Намтару поможет тебе. Мертвая душа, что давно должна была покинуть этот мир, уйдёт к Эльрату, и в своём теле останешься только ты один.
— Она тоже сделает мне больно? — съёжившись и всхлипнув, испугался Равель, и Белкет с искренним сочувствием снова погладил его по волосам. Он не мог осудить ребёнка на своих руках за его страх и боль, и отчаяние, а потому позволял проявлять их, принимая и утешая.
Даже если «настоящие ангелы так себя не ведут» и «он слишком взрослый, чтобы вести себя как маленький ребёнок».
— Я не могу тебе обещать, что боли совсем не будет, — мягко ответил Белкет. — Но Мать Намтару исцелит тебя. Даже если боль будет, она всё равно заберёт всю остальную твою боль, и она больше никогда не вернётся к тебе.
— Обещаешь? — отстранившись, мальчик с надеждой заглянул в скрытое капюшоном лицо, и Белкет улыбнулся ему.
— Разве я когда-нибудь тебя подводил? — Равель ощутимо расслабился в его руках, снова прильнув к груди Ангела Смерти, и Белкет беззвучно вздохнул.
На рассвете на ритуал он сам принёс Равеля. Состояние мальчика ухудшалось с каждым днём всё сильнее, и последние недели он не мог ходить, фактически прикованный к постели. Увидев Мать Намтару, тот поначалу испуганно прижался к несущему его Ангелу Смерти, но в следующее мгновение расслабился, и взгляд его помутился, и Белкет понял: Мать говорит с ним.
Она осторожно забрала ребёнка из рук Ангела Смерти и укрыла в коконе своих объятий. Белкет мог лишь догадываться, что происходит и как рвутся нити спаянных чужой слепотой душ, но он искренне надеялся, что опыт Равеля окажется удачным. Возможно, тогда Мать Намтару согласится помочь и остальным детям? Пусть их страдания не столь сильны, но всё же, как и Равель, каждый из них делит своё тело с давно умершим духом, насильно удерживаемым в мире живых. Ну, или хотя бы она научит самого Белкета, как разорвать ненужную связь и подарить облегчение как живым, так и мёртвым.
Равеля она вернула Белкету спящим, и Ангел Смерти с удивлением заметил, что мальчик был погружен не в волшебный сон, а вполне себе естественный и глубокий. Из-за чужой души и постоянной боли он почти не мог спать сам, но Мать Намтару сказала, что дитя слишком утомилось и уснуло. Доблестный сын Эльрата, погибший почти шесть веков назад, покинул тело этого ребёнка, и получив избавление, в спокойствии и радости ушёл к своему отцу.