Наметанным взглядом он подмечал, что Вельзевула что-то волнует: Высший был немного растрепан, отбивал нервный ритм пальцами по столу, часто оглядывался, окидывая долгими взглядами скромно обставленный кабинет, но так и не мог придумать, о чем начать разговор. Покачав головой, — с такими дела вести — сплошное разорение, — Влад полез к книжной полке и из-за пухлых томиков с тисненым переплетом выудил подарочную бутылку виски.
— Только два часа дня, — напомнил Вельзевул, взглянув сначала на тяжелые часы на стене, идущие наоборот, потом на Влада, легкой рукой разливающего на две рюмки. Солнце причудливо играло на гранях.
— Жена не разрешает, да? — уточнил Влад. Он с удобством устроился за столом, закинул на него ноги, немного спихнув бумаги к краю. — Понимаю. Бабы…
У него и в уме не было пытаться взять Высшего демона на «слабо», но Вельзевул как-то сам схватился за рюмку. Пил торопливо, залпом, точно боялся, что в кабинете и впрямь сама собой окажется его супруга Джайана, недовольно тряхнет рыжими кудрявыми волосами и хлестко заедет по рукам хвостом с кокетливой кисточкой.
— Послушай, существует достаточно тонкая проблема, и я рассчитываю на серьезность, — наконец решился Вельзевул. — Вы с Яном единственные люди, которых я хорошо знаю и кому могу доверить что-то настолько ценное…
Влад многозначительно потрогал острые рожки, уколол палец. Когда их тянулся почесывать инквизитор, у него это получалось как-то ловчее, а сам он пока неуютно чувствовал в новоприобретенном теле — после стольких лет, проведенных бесплотным духом.
— Не вздумай отпираться, я не об этом, — с досадой отмахнулся Вельзевул. — Ты живешь в мире людей едва ли не больше, чем здесь. Я слышал, вы сдадите Каре этих разбойников и отправитесь в отпуск в Петербург…
— Не совсем в отпуск, — покачал головой Влад, немного посерьезнев. — Скоро годовщина Исхода, надо проследить за положением наверху. Конечно, официально беспорядков не предвидится, но нас попросили присутствовать во избежание — просили не последние люди в Инквизиции. Что-то там, блядь, есть такое, о чем нам забывают сказать… Так к чему все это?
— Ты, верно, знаешь мою дочь Ишибел…
Влад рассмеялся почти облегченно: он-то рассчитывал, что дело окажется куда запутаннее и сложнее, приготовился вспоминать все грешки, что водились за ним или его ротой.
— Я ее крестный отец, если ты не забыл, — хмыкнул он. — Конечно, я знаю Белку. Исправно притаскиваю подарки из Петербурга, учу держаться в седле и бить всяким ублюдкам рожи…
— Насчет последнего мы еще поговорим однажды. Но дело в том, что она загорелась идеей посетить мир людей. Ей шестнадцать, она вправе просить отпустить ее на каникулы, но…
Вельзевул замялся и потянулся к бутылке, наливая себе. Руки его дрожали несильно, фамильные перстни бряцали о стекло. Когда-то Вельзевул потерял сына, и было ему примерно столько же лет, сколько Белке сейчас; мальчишка, опьяненный свободой и губительным юношеским максимализмом, сбежал на войну, которая его убила. Влад не видел этого лично, не стоял, глядя, как он погибает — кажется, героем, — но был наслышан по пьяным и долго-горьким рассказам Кары. В глазах ее, когда она говорила о Тэале, становилось темно — так же, как у Вельзевула сейчас. Эта смерть стала для них глубоким, не зарастающим годами шрамом, одним на двоих.
— Я не могу вечно удерживать ее дома, она хочет посмотреть мир, — пробормотал Вельзевул, с силой ставя рюмку на стол. — Пожалуйста, капитан Войцек. Влад. Как друг, а не как офицер Черной Гвардии. Мне будет спокойнее, если она окажется в новом мире под надежным присмотром. Сами мы Ад покинуть не можем: приготовления к праздникам, помощь Каре, все эти разбойники… Политика. Джайана предлагала отправить Ишибел в какой-то летний лагерь, если ей так хочется узнать мир людей, но лучше уж с вами… Вы сможете ее защитить.
Молча глядя на бледного, явно измученного этими размышлениями демона, Влад не знал, что сказать. Белка ему искренне нравилась — смышленая маленькая демоница, которая схватывала все на лету. Она часто с воплями и хохотом носилась по плацу вместе с гвардейскими новобранцами, мелькала перед глазами рыжей бестией; она выросла у него на глазах, половину своей жизни проводя с Гвардией, пока ее родители были слишком заняты. Белка была их сыном полка — дочерью Гвардии.
— Мы инквизиторы, Вель, — мрачно напомнил Влад, так прямолинейно, как только мог. — Магическая полиция мира людей. Мы пропадаем на работе, на которой в нас обычно стреляют или швыряются смертоубийственными заклинаниями. Крайне редко — пытаются выгрызть глотку или оторвать ебало. Думаю, ты сам понимаешь, что мы хуевые воспитатели. С нами не может быть безопасно.