— Может, нам одного пленника хватит? — свирепея, уточнил Волк, сжал тяжелые кулаки. — Капитан, отвернитесь-ка…
— Отставить! — взревел Ян, торопливо бросив кому-то поводья.
Подлетел ближе, заслонил собой пленного, хотя и догадывался, что Волк просто грубовато пугает и не тронет мальчишку, пока ему не прикажут. Шутил он так, по-доброму ухмыляясь. Вид его, высокого, кряжистого, точно медведь, — он явно прогадал с прозвищем, — внушил бы страх любому, не только ошалевшему демоненку. Он бился в ужасе, окруженный гвардейцами.
— Я не хочу умирать! — взвыл, хватаясь за Яна, вцепляясь ему в рукав. — Пожалуйста!
— Будешь так орать, точно пристрелим! — оглянувшись, рявкнул Влад. Он с досадой отвлекся от разговора с Ист, хотя и обычно терпением не отличался. — Сейчас смертный приговор выносят крайне редко, отсидишь сколько полагается — что демону каких-то десять лет!..
Изловчившись, Волк все-таки прихватил обмершего демоненка за плечо и потащил прочь. Он совсем поник, взгляд его страшно опустел; Яну на какое-то мгновение стало жаль его, но что он мог сделать? Инквизиция научила его грызться за справедливость, остервенелым зверем сражаться до конца. Не было исключений — или он хотел так думать.
***
В гвардейские казематы, расположенные в небольшом кирпичном строении чуть правее черного замка, его потащил угрюмый амбал из Роты Смерти: вцепился в руку так, что выбора не было, приходилось перебирать ногами следом, так быстро, как он только мог. Он желал бы зарычать, возмутиться, но из горла рвался только униженный скулеж: лучше всего осознавалось, что ему грозит, только сейчас. Гвардия больше не была хищными головорезами, под стать ему, Гвардия изображала из себя правительственные войска и грызлась намертво за закон. Убить его так никто и не смог — или не захотел, — поэтому решили сгнобить в вечных казематах.
Гвардеец распахнул дверь, кивнул двум стражникам у входа небрежно, как старым знакомым, и проволок чуть дальше, к небольшим камерам-клеткам с надежными на вид толстыми прутьями, изукрашенными причудливыми магическими символами. Закрыл дверь с грохотом, провернул ключ, запечатал магией — очнувшись, он приник к прутьям; металл немного жег руки. Оглянулся по сторонам загнанно, но не увидел нигде Варсейна, товарища по банде. Сердце ухнуло в пятки: куда же его, выходит, увели…
— Подождите! — проорал он вслед демону испуганно, решив, что ему уже нечего терять. — Я могу быть полезен! Я расскажу, где мы хранили награбленное! Сдам наших наводчиков! Пожалуйста!..
Демон даже не обернулся, вышел на улицу. Завозились недовольно стражники, наряженные в гвардейские мундиры, вооруженные саблями да револьверами.
— Будешь шуметь, обеда лишим! — пригрозил один из них грубоватым голосом. — И ужина тоже.
Он усмехнулся горько: как будто его сейчас могла волновать еда! Как будто он боялся их или их оружия; да лучше быть пристреленным на месте, чем оказаться на суде и — после — непременно в тюрьме. Магические клейма преступников не стираются, всегда сообщат гвардейцам о том, где он: ни в одну банду не пойти, а родные отвернутся от позора семьи, и он загнется от голода. Никто никогда не возьмет на работу разбойника…
Заметавшись по камере, он слепо натыкался на стены, на решетку. В маленькое окошко ярко и радостно светило солнце — слишком маленькое окно… Он глухо застонал, хватаясь за голову, вцепляясь когтями в патлатые волосы.
— Да не ори ты, ради Денницы, у меня башка раскалывается! — пригрозили ему откуда-то напротив сердитым женским голосом.
Он медленно обернулся, уставился на камеру точно напротив его, разделенную достаточно коротким коридором. Молодая темноволосая демоница повисла на решетке, тоже потирала лоб. Под изящными изогнутыми рогами расплывался темный синяк.