Они родные не по крови, но в Вирене слишком много от них.
— Специально подсчитали, чтобы ты успел вернуться. Если что, перенесли бы на пару деньков. Все равно в спешке устраиваем.
— С азартом! Это правильно, так со скукотой и нужно бороться!
Вирен тоже отлично их знает.
Постоянно крутится в доме Кара, переселившаяся к ним на раскладушку, но по половине дня где-то пропадающая; дела Ада невозможно оставить, на плечах Сатаны лежит слишком много, хотя последние волнения после восстания Высших давно улеглись. Но, сталкиваясь с ней в коридоре, Ян всегда радостно улыбается. Кара — часть их семьи, и ему кажется единственно правильным, что она сейчас рядом.
— Ты какой-то слишком милый сегодня, почти никого не ненавидишь, — заявляет Кара Владу, вваливаясь на кухню и поспешно наливая себе стакан воды. — Если бы у тебя были красные глаза, я бы точно заподозрила, что ты опять гладил кошек. Много кошек.
— Я пил. Водку, — раздельно выговаривает Влад.
— О, у тебя кризис среднего возраста?.. Мне часто рассказывали, у людей такое бывает. Не бойся, это пройдет.
— У меня свадьба.
— И это тоже пройдет, мой друг.
Подмигивая Яну, Кара хлопает его по плечу, закусывает сигарету из пачки и благодарно хмыкает, когда он щелкает колесиком старой, полувыдохшейся зажигалки и кончик сигареты плотно обхватывает пляшущий огонек — не магический, а человечий, прирученный.
Пили они с Владом вместе, но Ян не хочет показывать, что они оба боятся. Ему кажется, что Кара понимает без слов, без контракта — вот так, с лету.
— Вас волнует шумиха вокруг этой свадьбы, не так ли? — уточняет она.
— Что-нибудь может произойти. Мы не уверены, что, — говорит Влад. — Не забывай про защитные амулеты, и все будет хорошо.
— Защита — для слабых, — своенравничает Кара, отмахиваясь.
6.
— Бывшая моя… Илонка — помнишь? И та хотела приехать, но ограничилась поздравлениями. Ума не приложу, откуда достала адрес, — говорит Ян, быстро отстукивая по клавишам. Рядом мерцает амулет-переводчик: венгерский он, признаться, подзабыл.
— Это не на ней ли ты хотел жениться? — хмыкает Влад, заглядывая через плечо и теплым дыханием обдавая ухо. — Как-то слишком охотно она тебя отпускала в Петербург.
— Нет, не на ней… Не стоило говорить?
— Вот еще. Ты не дурак, чтобы мне о ней рассказывать, если б был повод. Хорошие следователи на такой ерунде не попадаются… — Рассмеявшись, Влад ерошит его волосы, осторожно перебирает. — У нас ведь контракт, я чувствую, когда ты говоришь правду.
Разворачиваясь на кресле аккуратно, медленно, чтоб Влада не сбить, Ян устало улыбается. Когда Влад надежно приобнимает, чувствует, как у того улетучиваются последние сомнения. Письмо, сплошь состоящее из формальностей, канцелярщины и расплывчатых благодарностей за то, что Илонка не забывает старого друга, отправляется на венгерский адрес.
— Забавно, — неуверенно говорит Влад, — ты вроде… ну, симпатичный. Отчего тебя никто не заграбастал…
— Спасибо, Войцек, уж перед свадьбой мне об этом надо было узнать. Симпатичный, надо же! — ершится Ян. — Будут еще комплименты на уровне детского сада или я зря надеюсь?
— А ты думал — все демоницы на меня западают? Которые на приемах вокруг вьются — да половина пытается разузнать про сурового господина инквизитора, и вовсе не для меня они вываливаются из декольте. Если б ты танцевал, они бы тебя порвали — или друг друга за право первого вальса.
Рассматривать с такой стороны шумные вечера в Аду, будто вылезшие со страниц незабвенной «Войны и мира» со всем сопутствующим, забавно, и Ян взвешивает его слова, прикидывает. Размышляет, избавит ли пара колец от демонского внимания.
— Я… довольно сложный человек, — размышляет он. — Пока в лоб не скажут, могу и не заметить. Не умею, наверное, думать в эту сторону: я все время о работе, о долге. Кажется, до того, как мы встретились, я был очень одинок.