Лагодум меня радостно подхватил за руку и потащил прочь. Я послушно пошёл, хотя и не понимал, к чему нам алхимики сдались, если люди и от их ядов, и от ран таких Грань переступают? Но если учитель послал нас к алхимикам, значит, надо туда идти.
На пороге нас сгребла за вороты лекарская жена. И даже меня, статуса моего не побоялась.
- А ну стоять! Развернитесь-ка! – прогрохотала она у нас над ухом.
Мы развернулись. Два худых подростка – хотя Лагодум был меня на голову выше и в плечах шире – под нависшей над нами лекарской женой. А она баба была хоть и не толстая, но весьма пышная и высокая, даже мужа выше. Если уж на того рявкала – когда он больше двух дней возился с больными, не спавши и не жравши – то уж нам-то как ей дерзить? Её даже не смущало то, что я был королевский сын.
Но она не орала на нас и не ворчала. Накинула Лагодуму на шею пухлую и тяжёлую дорожную суму. За ухо его ухватила:
- Ежели сам всё жрать будешь, за двоих, а он ещё более тощий обратно придёт, то я уши тебе оторву! Ты меня понял?
- Да как я могу сам всё жрать? – возмутился Лагодум, - Ведь вдвоём если заблудиться, то всяко веселей…
И взвыл, потому что она его ухо сурово натянула.
- Не хрен вам в лесу плутать! – проворчала хозяйка, - Вам надо живо дойти и живо вернуться, - и уже спокойно мне в глаза посмотрела, - Ты теперь последняя его надежда, мальчик. Понимаешь? Именно ты! Поторопись-ка! – и вытолкнула нас за дверь, дверь с грохотом за нами закрыла.
Правда, тут же ей пришлось её открыть, на миг – Лагодум взвыл, что она его одежду защемила и ладно бы рубаху, так нет ведь, штаны, а как он без штанов через город пойдёт?! Срам-то какой!
- Срам-то твой ещё не отрос, - проворчала суровая женщина, дверь приоткрыв, немного, да сразу же так закрыв, что аж стена задрожала.
И Крепимир в первый раз при нас на жену свою ворчливую и шумную закричал. Лишь за то, что она посмела мальца и отца его, только уснувших, измученных, разбудить. А давать им новую порцию отвара сонного было уже опасно для их жизни. Теперь надо ему сидеть возле них, да говорить, говорить, всякую интересную чепуху, чтобы отвлечь от боли и переживаний.
Склочная баба заткнулась. Вообще-то она доброю была. А с мужем таким, что постоянно трудится на износ, да её приласкать часто забывает, наверное, и в правду было жить тяжело. Дочек замуж уже отдали двоих. Она скучала одна: «Ибо единственной бабою в доме быть скучно».
А мы пошли. Я, правда, не сразу одёрнул Лагодума за рукав, спросил, а зачем нам туда?