НАШИ ДНИ. КРИСТИНА
1.
Меня трясло, несмотря на все мои усилия. Я хотела сохранять спокойствие не потому, что я верила им, когда они продолжали говорить, что отпустят меня на свободу, что со мной всё будет в порядке и мне снова разрешат вернуться к дочери, а потому, что я не хотела доставить им удовлетворение тем, что я напугана.
Я очнулась в новой комнате. Всё выглядело так, как будто я всё ещё в том же помещении. Здесь былo больше зловония, наполняющего комнаты, если это вообще возможно. Мои руки всё ещё были скованы над головой, на этот раз выше - отсюда я никак не могу дотянуться до запястий зубами. Несмотря на головокружение, я сразу поняла, что на мне новая одежда. Моя собственная одежда была аккуратно сложена на стуле рядом с тем местом, где я лежала, как будто - в какой-то момент - мне снова разрешат надеть её; ложная надежда вселилась в мою голову, чтобы успокоить меня. Так ли это? Рядом со стулом было какое-то медицинское оборудование - что-то вроде капельницы - и окно в дальней стене, закрытое деревяшкой.
Можно использовать стул, чтобы пробить дерево.
Я чувствую себя нехорошо; не уверена, это из-за запаха в моих ноздрях или из-за того дерьма, которое он использовал, чтобы снова вырубить меня. Несмотря на плохое самочувствие, я старалась вести себя как можно тише. Я не хотела, чтобы они знали, что я уже очнулась. Я не хотела, чтобы они пришли за мной. Чем дольше я жду, тем больше шансов, что сюда попадут копы.
Пожалуйста, пусть починят систему видеонаблюдения!
Я слышала голоса за пределами комнаты. Я не уверена, насколько они близки, я просто надеюсь, что они не идут в этом направлении. Мои надежды рушатся, когда дверь распахивается и бьётся о стену. Это старуxа. Рядом с ней стоит старик.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила она меня.
По тону её голоса читалось, что ей было не всё равно, но я знаю, что это не так. Она заботится только о своей семье, а не о людях, привлечённых для их удовольствия.
- У меня болит голова, - сказала я ей.
Так и было. Голова была тяжёлая, в висках пульсировало. Ещё один побочный эффект от того дерьма, которым он меня усыпил.
- Ты, наверное, хочешь пить, - сказала старуxа. - Важно не допускать обезвоживания, и, несмотря на попытки поддерживать порядок в этом помещении, в этом здании довольно пыльно, особенно внизу, никакая уборка не помогает, - она вошла в комнату. Старик задержался в коридоре за дверным проёмом. - Теперь пришло время для вечеринки, но прежде чем я проведу тебя, мне придётся пройтись по некоторым основным правилам, хорошо?
- Когда я смогу вернуться домой? - спросила я.
Я пыталась сохранять спокойствие, но слеза навернулась мне на глаза.
- Скоро, - сказала она.
- Моя дочь будет волноваться. Могу я хотя бы позвонить ей? Пожалуйста?
- Мне очень жаль, но это невозможно.
- Я сделаю всё, что вы хотите, я просто хочу позвонить ей и сообщить, что со мной всё в порядке. Пожалуйста. Я ничего не скажу о том, где я нахожусь и что происходит. Я буду кратка. Я просто хочу сказать ей, что люблю её и скоро увижу. Пожалуйста! Вы мать, вы должны понять!
- Ш-ш-ш, - она поднесла палец к моим губам.
Он был холодным и костлявым.
Откуси его!
Она убрала палец.
- Даже если бы я позволила тебе воспользоваться телефоном, боюсь, это было бы невозможно. У нас нет подключённой телефонной линии.
- У вас должен быть мобильный... Пожалуйста! Я умоляю вас!
- Ты знаешь мой ответ, и он будет окончательный. Как я уже говорила, хотя ты так грубо прервала меня, нам нужно пройтись по основным правилам до начала вечеринки.
- Я не хочу идти ни на какую грёбаную вечеринку, - прошипела я.
Женщина сильно ударила меня по лицу, схватила меня за щёку и заставила мои глаза расшириться больше, чем они уже были.
- Веди себя хорошо. Ты - женщина, ты должна вести себя как леди. Мой сын не подружится с такой хамкой, ты меня понимаешь?