До того, как Лилит смогла навредить кому-то ещё, Роб распахнул дверь и сделал два быстрых шага, схватил девушку одной рукой за талию, поднял её и, крепко, но при этом осторожно её ухватив, понёс её к Форду Бонни и Клайда, после чего усадил её на землю.
Я всегда забываю, какой он сильный.
Роб: Не до этого сейчас, вашу мать.
Лилит: Ты ответишь за свои слова!
Блюджей лишилась привычной ехидной выдержки, однако её аура презрения никуда не делась. В ответ на выкрик Лилит она молча отошла к своей машине и облокотилась о капот, а затем достала из кармана Мальборо и щёлкнула зажигалкой. Наверное, сейчас лучшей компанией для неё в самом деле был раскалённый табак.
Когда я перевела взгляд обратно на группу, Лилит уже удалилась куда-то в гневе.
АШ: Что она сказала?
Бонни: Я плохо расслышала.
АШ: Что она сказала, Бонни?
Бонни: Что-то про… про то, что Лилит… что мы сговорились.
Роб: Ну твою ж мать… Бристоль, пожалуйста.
Я посмотрела на Лилит: она сидела на траве, устремив взгляд в бесконечность, раскинувшуюся за обрывом. Она не стала жалеть слёз — и я поняла, что это не тот плач, который стоит прерывать. Это было личной между ней и Евой — последний миг скорби, уделённый только им двоим.
АШ: Вижу… не переживай. Я разберусь.
Роб: Хорошо. А я пока пойду что-нибудь сварганю.
Прошёл час. Лилит понемногу успокоилась, и её истерика переменилась безмолвной меланхолией. Поужинав, я подошла к ней.
АШ: Странный вид.
Лилит подняла на меня взгляд и тут же виновато опустила голову.
Лилит: Я тебе губу разбила… прости.
АШ: Да всё в порядке. Это ты ещё Блюджей не видела.
Лилит: Ха, да уж. Должно быть, хреново она сейчас выглядит.
Я опустилась на прохладную землю и обратила взгляд туда же, куда и Лилит — в пучину бескрайнего океана.
Лилит: Блюджей думает, что я в этом замешана… в том, что произошло с Евой.
АШ: Знаю.
Лилит: Она считала нас всех идиотами, а теперь думает, что мы устроили заговор у неё за спиной… господи, какой же бред.
АШ: Мне кажется, сейчас ей жизненно необходимо думать, что это место — выдумка. Ей нужно, чтобы всё вокруг было ложью. И чем сложнее ей найти объяснение тому, что происходит вокруг, тем она… в общей, ей не стоило так говорить. Просто она… скажем так, “запуталась”.
Лилит: Да эта пизда в край ебанулась.
АШ: Эм-м… наверное.
Лилит: Но она права… Я убила Еву… и я убила Аполлона.
Не поняв, к чему Лилит ведёт, я удивлённо на неё посмотрела. Она продолжила, не отрывая взгляда от невозможного горизонта.
Лилит: Сара… она не была создана для этого. И она это понимала. Хотела, чтобы мы развернулись… а я — нет.
АШ: Это было не только твоё решение, Лилит.
Лилит: Только моё. А она… просто последовала за мной. Она всегда шла за мной. Всегда. И я знала, почему. Я знала. Но я не останавливала её, потому что это было так удобно, так легко… потому что глубоко внутри я осознавала, что мне нравится, когда рядом есть кто-то, кто… кто готов ради меня через обручи прыгать. Боже, какой пиздец.
Лилит закрыла лицо руками.
Лилит: Она была слабой. Такой скромной, застенчивой… и в этом ничего такого нет, ведь так? Это нормально, что человек может быть слабым… но я заставила её поехать со мной. Заставила поехать человека, который и до середины озера не осмелился бы доплыть. Последние слова, которые я ей сказала, были ложью. И она это знала.
Лилит несколько раз тяжело вздохнула.
АШ: Что ты имеешь в виду?
Лилит: Я не… я не, я… я любила её, но как… как подругу. Это была игра в одни ворота, и… я не думаю, что её это сильно беспокоило. Но тут она начала исчезать прямо у меня на глазах и сказала это… Как ещё я могла ответить? Разве могла я сказать что-то другое?