По мере приближения кучки монстров, облизывающих губы и фистингующих как естественно, так и импровизированно, она представляет несовершенное лицо Маклоу. Они вместе были, вместе дрались и вместе спали. Они никогда не были лучшей командой, но они были сплочённой. Всякий раз, когда Маклоу облажался, Изабелла была рядом, чтобы исправить его ошибки. И всякий раз, когда она чувствовала себя близкой к тому, чтобы сдаться, Маклоу говорил ей о следующем этапе их постоянно меняющегося плана, никогда не сдаваться.
И с твёрдыми знаниями в своей голове, она понимает, что Маклоу был бы противен самой идее её подчинения. Она вздыхает. Даже после его смерти она не подведёт его.
Изабелла делает шаг назад и бросается вперёд. Она мчится к склону, врезаясь в твёрдые конечности и податливые тела. Тепло обливает её, когда она пробирается сквозь них, чувствуя, как ногти и пальцы скользят по её коже, но она отказывается замедляться. Даже когда ровная поверхность превращается в крутой склон, она пытается поддерживать темп до тех пор, пока это не становится невозможным, и поскальзывается. Она смотрит вверх и видит, что она, должно быть, на полпути к вершине. Она смотрит вниз и видит безумный легион, карабкающийся на утёс, чтобы добраться до неё.
— Вернись и попробуй шоколад! — воют они.
— Присоединяйся к нам! Кровоточи вместе с нами!
— Ты будешь дома!
Она упорствует, наполовину ползущая, наполовину бегущая вперёд пока, наконец, не хватается за край, где склон переходит в тропинку. Она приподнимается, вся в синяках и царапинах, но исполнена решимости, которую только Маклоу мог внушить ей.
Ей больно сильнее, чем она думала, и она может только ковылять обратно к дыре в полу сарая. Прихрамывая, она морщится от боли, но продолжает двигаться. Она оглядывается, и за её спиной шагает толпа искажённых фигур. На той стороне звери, преследовавшие её, теперь тоже достигают вершины пути.
Поскольку её больные, кровоточащие конечности замедляют её темп, эти чудовища наверняка достигнут её, прежде чем она вырвется из прохода и вернётся в сад.
Что-то в укромном уголке у её ног привлекает её внимание: это пистолет с глушителем, который она уронила, когда впервые упала со склона. Она приседает, стонет от боли, и протягивает руку в каменистую пропасть, чтобы попытаться достать пистолет.
Они идут, бормоча обещания изнасилования и расчленения, но она глубже погружает пальцы в каменистую расщелину, отчаянно пытаясь схватить оружие.
Так что, если пытаться бесполезно?
Так что, если она не сможет их остановить?
Но она не сдастся, потому что Маклоу не хотел бы этого.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Джеймс несёт сына через затенённый переход рядом с домом, Табби следует за ними. Он не может видеть выражение лица жены, пока они не выйдут из сарая за старым садом.
Он кладёт Райана на траву и поворачивается к Табби.
— Ты проглотила это, не так ли?
— Нет, — но голос у неё грубый.
Джеймс берёт её за подбородок и поднимает её лицо, чтобы оно встретилось с его лицом. Он наклоняет голову.
— Не делай этого, — говорит она.
— Я всегда знаю, когда ты лжёшь, не так ли?
Подбородок его жены дрожит, по щеке катится слеза. Похоже на мутную воду.
— Будем надеяться, что мы найдём способ всё это изменить, — говорит Джеймс, но не верит в это.
В нём кипит бессильная ярость. Всё, чего он когда-либо боялся сегодня, в большую годовщину, сбылось. Табби и Райан потеряны, а Джеймс беспомощен против своего брата. В глубине души он знает, что идея Табби исцелить Райана в подземной яме невозможна.
Есть только одно, что он может попытаться спасти от брата.
Хейли.
Джеймс приседает перед сыном и развязывает его.
Райан осматривает сад и заглядывает в сарай.