— А что это у нас… — тут он увидел мое лицо, затем красную отметину ладони на моем покрытом грязью плаще и… отпрыгнув спиной назад, он согнулся в глубоком поклоне — Прошу прощения, господин!
В следующий миг он уже убегал прочь, на бегу придерживая болтающиеся на поясе ножны. Судя по его почти форменному серому плащу, он из добровольного ночного патруля. Один из тех, кто бродит ночью по городским улицам и приглядывает за порядком. А значит очень скоро о явившемся посреди ночи в город окровавленном палаче узнает городская стража, что не замедлит явиться. Да и плевать… мне сейчас на все плевать.
Три зеленых фонаря высились над главными воротами постоялого двора Щедрая Лосса. За воротами обрамленный хозяйственными постройками большой двор, что упирается в каменную двухэтажную крепкую постройку, чей просторный трактирный зал никогда не пустует. Да… Но я двинулся вдоль стены, дважды свернул и вскоре оказался у куда меньших по размеру задних черных ворот. Как и положено, в такое время они были закрыты, но хватило двух ударов кулаком, чтобы за ними послышался недовольный старческий голос, после чего лязгнула запором калитка и передо мной появился старый Маквор, бессменный старший заднего трактирного двора.
— Кого тут… ох! — вздрогнув, он подался назад, приподнимая фонарь — Рург?!
— Те комнаты свободны? — выдохнул я.
Свет фонаря осветил покрытых грязью лошадей, задержался на сильге, и старик скрылся за калиткой. Что-то снова лязгнуло и одна из воротин плавно и бесшумно приоткрылась, позволяя нам войти.
— Входите! Что нужно?! Куда ранен? Она? Костоправа звать? — короткие и важные приказы и вопросы без ненужной шелухи.
Когда того требовалось Маквор умел быть лаконичным.
— Только комнаты — тихо произнес я, вводя лошадей и глядя как за нами закрываются ворота.
Увидев куда направлен мой взгляд, старик щелкнул запором и с деловитостью много чего повидавшего на своем веку человека поинтересовался:
— Следом идет кто?
Я мотнул головой:
— Нет…
— Давай за мной…
Дальнейшие хлопоты остались в моей голове смутным и почти бессвязным воспоминанием.
На заднем дворе трактира имелся крепкий старый каменный сарай, что был разделен дощатой перегородкой на две комнаты. Каждая с отдельным входом. Каждая с видом на наваленную и пока еще не сложенную гору доставленных дров — скоро зима и самое время позаботиться о том, чтобы многочисленные очаги трактира не угасли в долгие снежные вечера. В этих комнатах мы и расположились. Я помню, как уложил девушку на постель, как затащил в другую комнату все сумки и седла, как передал лошадей подбежавшему пареньку, велев позаботиться о них хорошенько. Тот лишь испуганно кивал, не в силах отвести взгляда от красной отметины на моей груди. Получив затрещину от Маквора, паренек с благодарностью кивнул и ушел, уводя устало шагающих лошадей. Позже я загляну к ним в конюшню… позже…