- Неумелые воины пытаются бить скачущему седоку по ногам, ведь они ближе. Лошадь быстрая, острие ножа лишь слегка царапает кожу, а то и вовсе не пробивает доспех. Бить нужно по ногам лошади. Она споткнется и упадет, а если упадет лошадь, то даже самый прекрасный наездник вылетит из седла. В худшем случае, он свернет себе шею. В лучшем – застрянет ногой в стремени. Бей лошади по ногам, если хочешь лишить скачущего противника преимущества.
Раэнэл, беспечно обглодав кость, бросал ее в дрожащий костер, и отвернулся, кутаясь в свой плащ, но быстро обернулся, услышав тяжелые шаги и хриплое дыхание. Парень, подойдя ближе, перекинул через голову ремень сумки, и устало осел на землю, переводя сбившееся дыхание.
- Бежал?
- Бежал.
- Еще не поздно повернуть назад, - Раэнэл облизал губы и положил руку на хрупкое плечо спящего племянника. Тээа вымотался снова.
-Прекратите отговаривать меня. Ясно же, что я не вернусь обратно, - зло бросил Эрэ-Туранэ и придвинулся ближе к костру.
* * *
Эрэ-Туранэ стоял неподалеку, сложив руки за спиной. Пояс был трижды обвязан у него на талии, с левого бедра свисал в дешевых, но практичных ножнах, одноручный меч, в специальных креплениях покоились два кинжала – один у правого бедра, другой – у поясницы. Перед ним раскинулась белоснежная пелена снега, игриво сверкающая на солнце. Снег лежал ровным, нетронутым покрывалом, по которому еще никто не прошел – ни птица, ни огненно рыжая лиса. Он был таким ровным, таким идеальным совершенством, манил к себе, но в то же время испортить такую красоту природы своими сапогами казалось жестокой грубостью. Раэнэл, чутко слушающий природу, замер, затаил дыхание и шумно вдохнул в себя морозный холодный воздух, который, скользнув по легким, приятно взбудоражил тело. Вдалеке лес, стоявший нетронутой неприступной черной стеной, безмолвно наблюдал за двумя спутниками. С утра было слишком тихо. Раэнэл шумно выдохнул, наблюдая, как вырвавшийся изо рта пар растворяется на морозе. Утром Тээа проснулся первым, но долгое время делал вид, что все еще спит. Однако в силу возраста и банального нежелания терпеть, он повернулся, едва не завопив от неожиданности. Раэнэл, лукаво сощурившись, лежал рядом и смотрел на него яркими голубыми глазами.
- Испугался? – усмехнулся он, переводя взгляд на мальчика, и поднялся, складывая черные крылья за спиной. – Доброе утро.
- Доброе, - Тээа поднялся, проверяя не затекли ли крылья. Расправил, ударил, опустил, а затем поднял и сложил. Но когда он помогал дяде уничтожать все следы своего пребывания, его пополам согнул ужасный хриплый кашель. Мальчик уперся ладонями в колени, вздрагивая от постоянных мышечных спазм в груди. Эрэ-Туранэ обернулся, а затем, размеренно шагая, подошел ближе. Раэнэл понял, что мальчик не притворяется, и ему действительно очень больно. Подойдя к племяннику, он опустился перед ним на одно колено. Мальчик поднял на него покрасневшие слезящиеся глаза, сдерживая кашель.
- Все... все хорошо, правда, - с трудом выдавил он и, отвернувшись, снова начал кашлять.