- Чем? - удивился он.
- Если не исцелишься, - мрачно отвечал Корст, - через три ночи станешь таким же, как они, - махнул он рукой на пушистые тела, лежавшие среди домов.
- А я… а у меня… - заволновался Джон и стал вспоминать, что же он такое купил в Храме и как оно звучало. Излечение болезней, обычных, не Мора…
Отойдя в сторонку и усевшись на колоду для рубки дров, он полез в рюкзак за страничками с инструкцией. Вот оно… должно помочь…
Он долго старался, пытаясь повторить странный пасс рукой, доупирался до тошноты, но в конце концов справился с не таким уж мудреным заклинанием и побежал к шаману проверяться на волчью заразу.
Но у Корста был поистине неистощимый запас неприятных новостей, поскольку после беглого осмотра он сообщил Джону, что волноваться теперь надо не о болезни, которой больше нет, а о Тарстене. Вождя, как оказалось, под шумок умыкнули.
Совсем как капитана, подумал Джон и разозлился. Ведь говорил же он им! Но его, как всегда, не слушали.
- Мы были глупы, - вздохнул шаман. - Уже давно у нас похитили Тотем Клыка и Когтя, необходимый для проведения Ристаага, священного обряда охоты. Мы думали, что он нам уже не пригодится…
- Да как вообще можно такое подумать, - фыркнул Джон, покачиваясь и зеленея после своих магических упражнений.
- Мы были глупы, - повторил Корст. - Наши воины отправятся в гробницы Скааларов, чтобы вернуть Тотем, и мы призываем тебя возглавить отряд, Блодскаал. Духи не зря послали нам тебя в этот трудный час.
- Блодскаал? - удивился Джон.
- Ты доказал, что твое сердце с нами. Теперь ты кровный друг племени.
- Благодарю, - коротко склонил голову Джон, а потом выпрямился. - Но хотелось бы сперва немного поспать. Я день путешествовал и ночь воевал.
- Нам всем нужен отдых, - согласился Корст. - Займи дом Ригмора, друг, отныне он твой.
*
Путешествие в гробницы Скааларов прошло, как и ожидалось. Много шума, много суеты, повсюду волчьи хвосты - и призванных Каэнлорнов, и оборотней, обсидевших захоронение. Добыв Тотем из жадных лап, Джон отправил воинов обратно в деревню радовать Корста, а сам пошел по побережью, желая побыть в одиночестве.
Морской берег, как всегда, был внушителен и суров, но валявшиеся там и сям дохлые хоркеры изрядно портили картину. Джон поморщился, глядя на разбросанные повсюду несчастные тушки, а потом споткнулся, узнав место.
Вот он, камень, где сидели они с Сераной. Вот берег, где он лежал день и ночь, пока Дюрневир с Алдуином пытались спасти его раздробленное на части тело. Джон поднял голову вверх и глянул в пустой воздух, пытаясь представить перед собой первенца Акатоша и снова ощутить золотистый свет, заливавший мир вокруг него.
Как давно и как недавно это было. Хуже того, это еще только будет.
Он сел на памятный камень и закрыл глаза, пытаясь представить, что Серана снова рядом, но одиночество не уходило и вскоре ему стало холодно. Он уже не вампир, чтобы спокойно сидеть где заблагорассудится…
И все же он оставался на месте. Волны с шуршанием набегали на берег, с моря несло влагу и она оседала на лице, будто недавние слезы. Чувство заброшенности и печали было настолько полным и законченным, что начинало казаться почти совершенным. Как тогда сказал Дюрневир? Для дракона нет ничего проще, чем угодить в ловушку меланхолии…
Но долго предаваться тоске ему не дали. Шаман настиг его и тут, сообщив, что Ристааг назначен на эту ночь и Блодскаал непременно должен принять участие.
- Здесь куча дохлых хоркеров, - сообщил Джон. - Это что, сезон такой?