Загнав стадо в стены монастыря, Джон бухнулся на каменную тумбу и прерывающимся голосом попросил водички. Но Арнгейр был непреклонен: сперва барабан, а уж потом водичка и все остальное.
- Вот ваш барабан, - устало сказал Сноу, кивая на мешок, притороченный к седлу Снарка. - Боюсь спрашивать, зачем он вам.
- Хм, как бы объяснить, - призадумался монах. - Скажи, ты замечал, что остальные братья не говорят с тобой?
- Замечал, разумеется.
- И как ты думаешь, почему?
- Для важности. Для загадочности, - начал перечислять Джон. - А еще в качестве воспитательной обработки. Мой приемный отец все время так делал.
Арнгейр кивал на все эти соображения с умиленным выражением любящей бабушки. Наконец он сказал:
- Их голоса слишком сильны и могут тебя покалечить.
Джон смотрел на него открыв рот. Он ожидал чего угодно, но не этого.
- Но ты же со мной говоришь, - протянул он.
- Я лучше умею управлять силой голоса. А им нужно учиться. Музыкальные инструменты хорошо помогают. Мастер Борри! - позвал он, и вскоре монах вышел из-за угла. - Ну-ка, давай, фусни в барабан. Только тихонечко.
Борри взял барабан и вытянул губы дудочкой:
- Фус…
Барабан чудовищно загудел, чуть не лопнув, бараны кинулись врассыпную, звеня копытцами по каменному полу. Снарк презрительно фыркнул.
- Видишь? - повернулся Арнгейр к Джону, а потом обратно к Борри: - Сколько говорено, учись как следует. Лентяй.
- Можно мне водички? - снова попросил Джон.
*
- Лок Ва Кур! Ран Дрем Дайн!
Метель рассеялась, стадо собралось в кучу. Джон откашлялся, чувствуя, что напрочь охрип. Крик Ясных Небес вперемешку с Пастушьим совсем его доконал.
- О-хо-хо, вот и они, родненькие! - оживился Партурнакс. - Скольким же приходится жертвовать ради всеобщей пользы. Помню, летишь, бывало, а там, представьте, овца. И я ее этак - ам! Эх, были ж времена… Спасибо, малыш. Ты пока сядь, отдышись.
- Поделись, старый, - подобрался поближе Салокнир. - А то за жопку укушу.
- Тинвак! - громовым голосом рявкнул Партурнакс и оба дракона взвились в небеса, сцепившись из-за обеда. Джон только покачал головой и полез в рюкзак за лечебным зельем, пока в вышине трещало и сверкало.
Горло немного попустило. Старичье тем временем решило свои разногласия, Партурнакс победил, так что Салокниру досталась лишь четверть овечек, а не пополам, как он претендовал. Хрустя зажаренными прямо со шкурой тушками, ящеры стали обсуждать Джона, прикорнувшего в снегу под действием зелья.
- Смотри, спит.
- Мелкий, а наглый. Вообще страха нет. Ты бы видел, как он меня вчера встретил. Я к нему со всей душой, говорю “здрасте”, а он мне Свитком в морду!
- Я вас слышу, - сонно сообщил Джон.
- Разумеется, - захихикали старые гады. - Для того мы и говорим на твоем языке.
Джон натянул на себя плащ и устроился в сугробе поуютнее. Мысль о том, что он спит на горе в снегу, в компании призрачного Призрака, обглоданных костей и двух самых смертоносных существ в мире, его совсем не беспокоила. Наверное, он и в самом деле сошел с ума, как предрекал Шеогорат.
Что ж, если и так, самому Джону казалось, что спятил он вполне удачно.
*
Когда он проснулся, уже стемнело. В небе висело призрачное сияние и на его фоне оба дракона, угнездившиеся на древней стене, смотрелись как изваяния. Они опять о чем-то переговаривались и притом так тихо, что при всем желании он не мог разобрать ни слова.
- Пора, - изваяние повернуло к нему точеную голову. - Тид-Аран ждет.
- Что? - не понял Джон.
- Рана во Времени. Время слышит Кель в твоих руках и трепещет. Делай что должен, Довакин.
Джон вылез из снега и расстегнул пряжку ремня, державшего чехол. Древний Свиток лег ему в руки. Неужели действительно пора?..