На горизонте на холме стоял высокий замок. Рыцарь направился к нему. Может люди спрятались в замке, убегая от войны? Но подъехав к замку, мужчина понял, что твердыня тоже, скорее всего, пуста. Не было дозорных на башнях, не было никого на въезде в замок. Никто его не остановил, когда рыцарь въехал по перекинутому через ров мосту и оказался на территории. Было тихо и пусто, как и везде.
— Есть тут кто?!
На одном из зданий хлопнул на ветру красный с желтым львом флаг. Замок был пуст. Чей он? Чей этот флаг? Как назывались селение и город, которые он проехал? За кого он воевал? Где сейчас его жена и дочка? Как звали его самого? Все это было не важно, важно только одно.
— Где все?! Где же вы все?! Где все?
— Вот, Светлана Владимировна ваш пациент. Он с женой и дочкой ехали на пикник и попали в аварию. Мама с девочкой погибли у него на глазах. Пациент находиться три месяца в бредовом состоянии и постоянно повторяет вопросы в духе «где все?».
Седоватый мужчина в белом халате посмотрел над очками на молодую девушку-студентку, которая проходила стажировку в психиатрической клинике. Девушка закрыла папку пациента и передала врачу.
— У вас было время провести анализ его случая. Какие сделали выводы?
Комментарий к Последний рыцарь
2016, май 2021
========== Крик ступеней ==========
— Погибшая работала учительницей химии. Я тоже в школе химию не любила, но не настолько же.
Девушка-следователь подняла глаза от папки с документами и перед ее глазами снова возникла увиденная на месте преступления картина. Молодая девушка лежала на ступенях старого особняка, а ныне многоквартирного дома, так будто просто споткнулась и упала. Все бы ничего, вот только у нее вместо ног в туловище были вставлены палки. А так это был почти обычный труп. Заплетенные в косы и подобранные темные вьющиеся волосы, бежевый тренч, простое светло-розовое платье. Убийцы даже про черную сумочку с документами не забыли и про туфли, которые положили рядом с трупом.
— Вот черт, это точно не ограбление и не бытовуха. Может месть бывшего ученика, хотя… конечно, вряд ли. Я бы скорее сказала — маньяк.
— А почему ты отбрасываешь версию с местью?
Следователь отхлебнула кофе из стаканчика, принесенного парнем. Почувствовала, как горячий эспрессо обжигает язык. Ведь, пишут же на стаканчиках для таких дур, что напиток горячий.
— Ты сам подумай. Можно не любить какого-то учителя. Можно его даже ненавидеть и в состоянии аффекта ударить кирпичом по голове, пырнуть ножом. Но выкрасть человека, раздеть, обезболить, отрезать хирургической пилой ноги, вставить палки, слить всю кровь, потом одеть назад, незаметно принести и положить на ступеньки этого дома. Не слишком ли сложно для мести? Похоже, скорее на маньяка.
— Может кому-то ну, очень занизили оценки, и он решил занизить учительницу.
Парень улыбнулся и от этого его приятные черты лица стали еще более симпатичными.
— Ян не неси ерунду. Это явно похоже на маньяка. Пока это первая такая жертва, но могут быть и другие. У девушки вряд ли были враги. Ее биография обычнее некуда.
— Что ты узнала?
— Родилась в поселке Мартовский. Закончила школу с золотой медалью. Поступила в наш пед-университет. Училась хорошо. После учебы два года работала в государственной школе, потом три года в частном лицее. Снимала однушку на окраине города. Соседи говорят, что она была очень тихой, никого не приводила. Они даже не слышали, когда она уходит-приходит. У нее было несколько приятельниц из универа, но ни друзей-подруг, ни парня у нее, я так понимаю, не было. Такого неприметного и не интересно человека надо еще поискать. Что по школе?
Ян тяжело вздохнул.
— По школе тоже, что и у тебя. Ничего не обычного. С коллегами и руководством чисто деловые отношения. Была приветливой и хорошей исполнительнице, но не слишком общительной. Ни с кем не дружила, близко не общалась. Дети, я так понял, ее не очень любили. Оценки ставила справедливо и строго, скорее даже занижала, но родители практически не жаловались, а если и жаловались, то она легко находила с ними общий язык. Такое в обеих школах. Она вела химию у седьмых классов. Это где-то двенадцать-тринадцать лет, сейчас тем, у кого она вела в первой школе восемнадцать-девятнадцать лет и они уже студенты, а значит, могли совершить это преступление вполне.
— Могли то, могли. Но сам подумай. Большинство экс-школьников радостно забывают о школе и переключают свое внимание на вуз, работу, отношения. В девятнадцать никому нет дела до занизившей в седьмом классе оценки учительницы. Но все это касается нормального человека, а если не все ее ученики были нормальными?
Девушка сделал глоток кофе, покрутила кольцо на большом пальце.