— Хватит, — губами в губы шепчет Эндж, раздевает его одной рукой, а второй — упрямо тянет на себя, ближе, ещё поближе. — Будь же ближе… Миллион раз и ещё столько же ты наказал себя, а я наказал тебя всего однажды, отлучив от моего тела, отделив его от тебя километрами дистанции. И мне хватило, поверь. Больше не хочу. Будь ближе, не удлиняй пытку…
Он близко. Испепелил мешающие тканевые покровы, не продержавшись и секунды против жёсткого и страстного шёпота своей мечты, он обнажён для неё, он обнажил её сейчас всю сам. Постель развернулась нужным квадратом, расстелившись под их телами, лицо повернулось на запад, как он любит, они оба любят. Он собирает длинные волосы, явственно и бесстыдно пахнущие наркотиком, скручивает их в толстый хвост и перекидывает вперёд, чтобы не мешали ему единолично прилипать к спине, покрытой сложным узорчатым рисунком. На его собственной спине рисунок такой же, в точности повторяющий все линии, он целует живое сплетение чернильных мускулов и чешуи, складывающиеся в образ дальнего крылатого предка, он уже не помнит, что именно целует, скользя выше, к напряженной шее, он весь подобрался, он готов к главному. Когда Ангел отправит в сердце Тьмы свой сладкий расслабленный вздох и разрешит ненадолго вторгнуться во владения Света, как будто немножко нарушая Равновесие. Не совсем и нарушая, так… слегка тряся его и колебля, покачивая на беспокойных волнах безвременья. Никто всё равно не увидит, а если бы мог увидеть — не помешал бы. Он владеет силой, любые попытки объяснить которую или сравнить с чем-то неизменно терпят крах. И использует её всю без зазрения совести лишь для одной цели — чтобы преступать глупый запрет. Ему плевать, если она тратится впустую. Кто посмеет осудить его, указать на халатность или небрежность? Он внушает благоговение, ужас и желание пуститься наутёк одним своим приближением. Он…
Он дождался тихого стона. Его прекрасная душа полностью разбужена, встала во весь рост внутри крепко прильнувшего тела и хочет слиться с ним.
«Я сожру тебя», — думает Демон размыто и бессознательно, погружаясь в бездну и оставляя свой разум снаружи.
«Ты не сожрёшь меня», — думает Ангел рельефно и сознательно, превращаясь в бездну, из которой нет возврата… пока он сам не нарисует дверь наружу и не вручит к ней путеводную нить.
Чистый восторг. Голый синтез. Коллапс энергетического контура после тройного выброса. А где-то рядом курит обычный Секс, у него глаза размером со спутниковые тарелки. Он никогда не видел любовников, слившихся по всем линиям координат, будто два небесных тела, что поглощают друг друга, уничтожая всё вокруг ударной волной своего слишком нетерпеливого сближения и столкновения. Но арена выдерживает. Арена… кровать.
Грязный восторг. Мокрый синтез. Энергетический контур пульсирует под увеличившейся мощностью. Новый всплеск, новая ударная волна осколков.
Тёмная сторона, маниакально накрывающая и гасящая в бездне горячие звезды.
========== 6. Голубая планета, или кто-то готовит дерзкий побег ==========
——— Часть 1 — Агнец божий ———
— Ты даже не спросишь, как прошёл мой первый визит на Землю? — Ману наколол на вилку сразу три кусочка курицы, макнул в острый соус (которым ему питаться не разрешалось, но он сам стащил его из аркадского супермаркета) и отправил в рот.
Тисс села за стол напротив него. Есть ей не хотелось, хотелось плакать, скандалить и различными другими способами громко нервничать. К сожалению, в присутствии младшего сына делать этого категорически нельзя было. И она зло прикусила губу.
— Как прошло всё?
— А вот не скажу теперь! — Он слопал всю курицу, с соусом получившуюся вполне сносной на вкус, для виду ещё немного поковырялся в макаронах и воткнул вилку в их горку сверху. — Ничего не расскажу, никогда, ни о чём!
С готовностью он выбежал из-за стола, на ходу снимая и сбрасывая надоевшую фуфайку. Немножко зацепился ушами за капюшон, смазывая убийственный эффект от капризной выходки, но всё же успел швырнуть вывернутую наизнанку фуфайку матери на тарелку, неприятно хохотнуть и умчаться наверх, спрятаться у себя в комнате до того, как она открыла рот и выдавила хоть слово.