— Ты из Рогатой башни?
— Что вы, — замотал головой жилец, норовя протиснуться в дом. — Я странствующий парикмахер. Симон Болевар.
Арий перегородил дверь. Огонь уже жёг пальцы.
— Чародей без башни? — не поверил он.
— Почему без башни? — обиженно протянул жилец. — Я очень прилично стригу.
— А это?
— А! — догадался Симон, вертя в руках цилиндр. — Сам не понимаю, как вышло. Поднимался по лестнице, а он лежит. Сам по себе. И никого вокруг. Вот я и взял. Сам не знаю зачем.
Синдибум ещё недоверчиво щурился, но проход всё-таки освободил. Невежливо мага в дверях держать. Пусть и такого подозрительного. В башнях не жаловали бродяг, посматривая на бездомных странников с презрением, ведь от чужаков можно ждать чего угодно, но когда тебе нужны деньги, быстро забываешь о предрассудках.
— Проходи! Комната справа. Я уже опаздываю на работу. А ты располагайся, — насколько смог, приветливо предложил Арий.
Саламандра зашипела на жильца, хотя если бы не хозяин, могла и огнём плюнуть. Синдибум погладил красную чешуйчатую голову.
— Привыкай, он теперь будет здесь жить.
Симон улыбнулся.
— Какая грозная домовладелица, — и повернулся к Арию. — Вы, верно, большой любитель шляп? — спросил он. — Хотите, отдам вам и эту? — и протянул цилиндр с рогами.
— Мне одной хватит, — поморщился Синдибум.
— Тогда я могу сделать вам модную причёску со скидкой?
Арий приподнял чёрную шляпу, демонстрируя лысину, но цилиндр снова привинтился к голове.
— Люблю, когда кожа дышит, — проворчал он и, ссутулившись, побрёл в ванну.
— У всех свои причуды, — согласился Симон, и, перехватив тяжелый саквояж, прошёл в комнату.
Хоть Злыстное время прошло, и башня выехала под голубое небо, Синдибум чувствовал себя прескверно. Всё окончательно запуталось и так перемешалось, что оставалось только скрежетать зубами и беситься от злости. Жильцом хотелось растопить камин, чтобы весело потрескивал вместе с обеими шляпами. А от воспоминаний о работе сводило челюсти. Даже перспектива прибрать к рукам реликвии не слишком вдохновляла, ведь придётся целый смотреть на Голуна.
Натерев зубы пахнувшей травами пастой, чтобы на сухую не скрипели, он прополоскал рот и крикнул:
— Чувствуй себя, как дома, — про себя пожелав, чтобы щеголь-парикмахер зарезался ножницами, а сам вывалился за дверь.