Мелькнули рыжие волосы, и Арий хоть и бросился вперёд, поймать её за руку не успел.
— Да что тут, катакомбы, что ли… — рыкнул он, но, поскользнувшись, слетел вслед за остальными, и грохнулся об пол, больно ударив ноги.
— Что за…
— Цыц! — рука, пахнущая еловой наливкой, сцепила его губы. — Будешь орать, не только лысину, ещё и рот смолой замажу.
Синдибум кивнул, и вонючие пальцы оторвались от лица.
— Не шуми, — прошептал сыщик. — Алхимики не любят, когда я их тигли трогаю. Приходится отливать понемногу, чтобы не заметили.
Арий глазам не верил. Из ящика с соломой торчали пузатые сосуды и тощие пробирки. Над перевитыми стеклянными трубками, изящными этажерками и светонепроницаемыми кубами для перегонки ещё курился дымок. От скелета шишиги, угрожающе выставившей костлявые лапы, тянулись гудящие искрящиеся провода. А у открытой печи подрагивал, медленно сдуваясь, заплатанный воздушный шар. В самом центре, между полками и столами, крутился над подставкой лепесток огня, серый вихрь, мерцающая сапфировая капля и треснувший осколок камня.
— Ты нашёл проход в квадрат элементов?
— Мы же в Дырявой башне, — хмыкнул Разнюх. — Да и не открывать же свою лабораторию из-за двух пробирок.
Он вылез из ниши и протиснулся мимо ящика с пузатыми сосудами. По-хозяйски поставил бутылку с наливкой на стол и согнулся, загремев в поддоне с ингредиентами для зелий.
— Кончик хвоста вендиго, — бормотал сыщик. — Коготь виверны. Крыло мыши-вампира. Левый глаз клыкастой жабы. Волосы с задней лапы кошкомора, — он поднял голову, задумчиво глянув на Синдибума. — Слюна болвана нужна. Плюнешь в колбу?
— Боюсь промахнуться и в тебя попасть, — рыкнул Арий.
— Протухнет зелье — пеняй на себя, — усмехнулся Разнюх.
— Да уж найду, кого пнуть, — отозвался Синдибум.
— Тихо вы! — зашипела Мара. — Свяжешься с тобой, — она двинула Ария локтём под рёбра. — Вляпаешься по самые брови.
На этот раз он не ответил. Себе дороже.
Сыщик сгрёб все ингредиенты и бросил в малый котелок. Повернул рычажок, разжигая пламя в горелке и, привалившись к столу, отпил из бутылки.
— Две минуты, и даже мешать не надо. Давай эту гадость рогатую.
Брезгливо подхватив двумя пальцами протянутую шляпу, Разнюх шлёпнул её тульей об стол.
— Не люблю я их, — покосился он на чёрный цилиндр на голове Синдибума. — Вечно в них какая-нибудь гадость заведётся.
— Какая? — не понял Арий.
— Ты, например! — крякнул сыщик.