— Девочки, не подскажите, где я могу найти императрицу? — мои речи и мысли отличаются. Но оно и понятно: в мыслях думаешь, о чем хочешь, а вот речь должна быть другой. Хорошая речь влияет на людей. Может, голос у меня не такой властный, как у Арбы, и не такой задорный, обращающий на себя внимание, как у Савы, но людям нравится меня слушать, просто не могут проигнорировать. И им очень не нравится, когда я кричу или слишком громко говорю.
— Мы не ожидали увидеть вас, — девушка чуть покраснела и отвернулась, призывая: — Пойдемте за мной, — и как-то взволнованно добавляет: — Императрица Гёкуэн не в лучшем настроении, но, думаю, она будет рада увидеть вас.
А дворец изменился, атмосфера стала более напряженной, не слышно детских голосов, нет той легкости. Давно меня здесь не было. Даже обидно. В этих простых мыслях я и не заметила, как мы дошли до покоев императрицы. Даже не слышала, как девушка оповестила о моём приходе, но отчетливо услышала Арбу, которая с удивлением и довольством велела меня впустить.
====== В далеком прошлом проблемы решали вместе ======
Было приятно, когда вернувшись из подземелья, ещё неизвестные Аль-Сармен напали, а воины имучакк пришли на помощь. Было очень приятно. Поначалу Вирсавия испугалась, но быстро взяла себя в руки. В голове засела мысль: подарки Валефора можно отдать северянам! Так она и сделала по возвращению в племя, да и себе не забыла оставить. Ей с Сином деньги пригодятся; и похоже на то, что они продолжат свой путь не одни.
Но более примечательно то, что Синдбад был на аудиенции с вождем имучакк, Раметото. Вирсавия же осталась «дома», не хотелось ей так грузить мозг. Отчего-то она чувствовала себя лишней, мысли её были о везении: Валефор привел её к подземелью, не заставляя проходить испытания. И так почти всегда. Она даже подумала о том, что они с Хинахохо поменялись местами. В то время, как он стал настоящим мужчиной, она стала слабой, но удачливой девчонкой. И никто не мог понять, как стыдно ей было. Сави осталась наедине со своими проблемами.
И пока она пыталась разобраться в себе, всё больше запутываясь, Синдбад подписал с имучакк официальный договор о монопольной торговле. И после этого Синдбад стал известен в мире не только как авантюрист, но как и купец. Торговый флот созданный им переправлял товары семью морями, и название ему было «Синдрия».
Море, кругом одно море… Вирсавия ничего против не имела, но сливалась с общей картиной, только наряд от джинна лжи и доверия выделял её. Отчего-то она хотела носить его до последней дырки. Это напоминало о том, как Валефор говорил с ней на равных, словно она не слабее его, и казалось, будто знает о ней всё. Синеглазая любовалась морем, наслаждаясь легким теплым ветерком, шумом волн и разговором чаек.
— Вижу, вы у нас впервые, — Джафар во всю блистал перед Руруму и Синбадом, стараясь соответствовать образу торговца, — я Джафар. В лавке нашего господина вы найдете массу замечательных вещей, — но все слова из его уст звучали заученно, местами нудно, типично, ничего нового. Вирсавия знала это не понаслышке. Ведь сама часто ходила на рынок в поисках работы, и в подобном деле имеет опыт. Может быть, поэтому Синдбад оставил её в покое?
— Что за.? — не выдержал ассасин. — Я неловко себя чувствую! Женщина, мне это надоело! — он пожалел о своих словах тотчас, ибо «легкая» женская рука оставила на его светлой голове парочку шишек, объясняясь тем, что нельзя ругаться. И правильно делала.
Вирсавия закрывала глаза, понимая, как тяжело будет изменить свой образ жизни, мысли и взгляды на мир. Однако Руруму была права, когда решилась взяться за воспитание ребят. И Вирсавия также попала под горячую руку, но старалась всё запоминать быстро. Ей было интересно, и быстро схватывала налету. Было обидно: не успела насладиться, как тебя отпускают на все четыре стороны.