— Что-то не так? — осведомился Бертран, наблюдая, как она подцепляет ложкой край заварочного пакетика и неверяще его разглядывает. Наверное, именно это и нужно было ему после нервного утра: и ситуация, и сама девчонка лично изрядно его веселили.
— Нет, ничего, — спохватившись, девчонка вернула заварку обратно в чайник и раздосадованно захлопнула крышку. — Я думала, тут шикарное место, а они…
— Отнюдь не самое шикарное из тех, которые есть в Буххорне, — сказал ей Бертран. — Прошу прощения, что пригласил вас именно сюда, но мой сегодняшний график не позволял серьезных маневров… вы же знаете, почему я искал вас?
Хильдегарда вскинула на него глаза. Взгляд у нее был ничуть не встревоженный, наоборот — удивительно ясный, будто осененный каким-то глубоким внутренним убеждением, и Бертран, столкнувшись с ним, вздрогнул. В своем окружении он давно уже не встречал человека, который бы так на него смотрел.
— Да, — ровно подтвердила она. — Примерно знаю.
— Тогда… — Бертран заставил себя избавиться от ощущения, будто на него направили прожектор, и под этим всепроникающим светом он сейчас будет громко, со всплеском садиться в лужу. — Тогда вам известно, что последний месяц вы числитесь сотрудницей министерской службы охраны.
— Да, — ответила она.
— И получаете весьма значительные суммы в обмен на некоторые услуги.
— Да.
— Услуги… — нужно было произнести это вслух, и для этого Бертрану понадобилось сделать усилие, — магического характера.
В лице Хильдегарды ничто не дрогнуло. Казалось, вообще ничто не способно вывести ее из равновесия, в котором она пребывает — хрупкого лишь внешне, но на самом деле неколебимого, как скала.
— Да, — сказала она ровно и бесстрастно. — Да, это так.
«Не может быть». Куда только делась минутная приятная расслабленность? Теперь Бертран вновь чувствовал себя так, будто идет по минному полю, не имея при этом не только металлоискателя, но даже обуви на ногах.
— Хорошо, — проговорил он, хотя слово это сейчас было наименее уместным из всех, ему доступных. — И услуги ваши заключаются, как я понял… в защите?
Хильдегарда кивнула:
— Да, господин Одельхард. Если кто-то захочет вам навредить — справляться с этим буду я. Так это всегда и работает.
«Не может быть», — чуть не сказал Бертран, но успел-таки ухватить себя за язык.
— Что ж, — произнес он медленно, все еще цепляясь за мысль о том, что его обманывают, хоть та и таяла на его глазах, будто первый снег под лучами солнца. — Тогда вы не откажете в том, чтобы продемонстрировать какую-нибудь… магию?
И вновь он с трудом шевельнул губами, произнося последнее слово — должно быть, порядком отвык от него с тех пор, как последний раз оно слетало с его уст. Сколько ему тогда было лет? Восемь? Девять?
Теперь Хильдегарда ответила не сразу. Ладони ее сильнее сомкнулись вокруг чашки, рот беспомощно приоткрылся — она была явно обескуражена, и Бертран воспринял это как знак в свою пользу.
— Не стоит делать что-то масштабное и разрушительное, например вызывать ураган, который сметет город с лица земли, — произнес он, стараясь говорить убедительно, не допуская в голос насмешки. — Что-нибудь небольшое, что для вас абсолютно в порядке вещей.
Хильдегарда прерывисто вздохнула, отставляя чашку, и зашарила глазами по наполненному обедающими залу — Бертран не мешал ей, с интересом ожидая, что она будет делать. Спустя полминуты она остановила взгляд на Патрисе; губы ее безмолвно шевельнулись, на щеках появились мазки румянца, и она наклонилась над столом, к Бертрану ближе.