Васильков оказался пожилым, бледным и усталым. Дыр его световая тень, слава богу, не имела, но грязных цветов и затемнений было полно. Посетительницу Иван Игнатьевич встретил сухо и обсуждать ничего не собирался, но она была к этому готова и сделала то, что планировала, добиваясь этой встречи: устроила светакам - своему и следователя - плотный контакт прямо в тот момент, когда он заговорил о дедушке.
Принимая вызов, Васильков думал, что из больницы ему звонят сообщить, что Острожский скончался, ну, или, что было почти невероятно, очнулся, но чтобы - такое?! У следователя челюсть так сильно отвисла от удивления, что он, торопясь вернуть её на место, звонко, по-волчьи, клацнул зубами.
- Что? - не поняв странного звука, спросил звонивший.
- Вы же говорили, - возмутился Иван Игнатьевич, - что с такими повреждениями он вряд ли придёт в сознание и вообще дольше часа не протянет?!
- Так и есть! - подтвердил врач.
- Но тогда получается, он уже должен был умереть, а вы говорите - исчез из больницы! Что это вообще значит - исчез?! - повысил голос Васильков. - Сам он уйти не в состоянии, значит, кто-то его вывез?
- Вероятно, - вынужден был согласиться его собеседник.
- Прямо из реанимации? И никто ничего не видел? Как такое вообще возможно?!
- Я бы сказал - невозможно, но факт есть факт: Острожского в палате нет! Дежурная медсестра уверяет, что выходила только один раз в туалет, на три минуты, пациент оставался на месте, ещё живой, но без сознания... впрочем, я вам это уже говорил...
- Да-да, говорили! Из больницы украли пациента в тяжёлом состоянии, и ни вы, ни ваша дежурная медсестра не заметили!
- Только вот кричать на меня не нужно! - вскипел, потеряв терпение, врач. - Понятия не имею, что там этот ваш старик мог такого сделать, что его полумёртвого похитили, но вы-то, небось, в курсе! Вот и надо было охрану выставлять.
"Поучи жену щи варить!" - едва сдерживая гнев, подумал Васильков, параллельно вызывая оперативников, чтобы отправить в больницу - разбираться на месте.
- Знаете, я думаю, - озадаченный этой внезапно возникшей паузой, сказал врач, - куда бы Острожского ни увезли, сейчас он, в любом случае, уже труп.
Вера ошарашено дёрнулась, точка контакта светаков сместилась, выпустив ещё одно видение, но уже не про дедушку, а касавшееся личной жизни Ивана Игнатьевича.
- Что с вами? - нахмурился он.
- А?
- Я спрашиваю: вам плохо? Может, воды?
- Нет, спасибо... - качая головой, пробормотала она.
- Ну, тогда, давайте, я подпишу вам пропуск.
- Так, значит, получается, дедушка умер не сразу? - Вера подняла взгляд на следователя.
- Он умер на следующий день.
- Где?
- В смысле?