– Надо ещё прикрепить несколько датчиков к телу, чтобы контролировать ваше физическое состояние во время лечебного сна, – пояснила медсестра, прилепив две присоски с проводами на грудь и одну – в район солнечного сплетения. – Ну вот, готово, вам не холодно? А то могу принести плед.
– Да здесь тепло, спасибо.
– Хорошо, – она включила на установке тумблер, и аппаратура едва слышно загудела. – Приятных сновидений.
* * *
Женя не помнил, что ему снилось, и снилось ли вообще, но проснулся он свежим и отдохнувшим и какое-то время лежал, наблюдая, как на установке весело перемигиваются огоньки. Состояние казалось безмысленным, однако светотени своей Морозов не видел. Несмотря на расслабленность и бездумное созерцание мира, лампочные способности отчего-то никак не включались.
В кабинет не вошла медсестра и спросила:
– Ну, как вы, всё в порядке? Поспали хорошо?
– ...Д-да, спасибо, – с некоторым опозданием ответил Женя: впустить мысли оказалось не просто, но когда это произошло, он ощутил беспокойство, словно что-то забыл или потерял, но никак не может вспомнить, что именно.
Медсестра аккуратно отлепила с его груди датчики, сняла с головы шлем – Женя молча наблюдал, как она вывинчивает из него кабели. Когда все они шустрыми змеями юркнули в гнёзда на установке, Морозову показалось, он недавно видел нечто такое же быстрое, чёрное и блестящее, но образ мгновенно пропал, так и не попав в фокус.
– Осмотр у доктора у вас завтра вечером, – ласково проговорила медсестра, – а сейчас... хотите ещё полежать?
– А? – тут до Жени, наконец, дошло, что она не знает, как бы выпроводить пациента, который продолжает валяться на койке, хотя время позднее и лечебный сон давно закончился. – Нет-нет, я уже встаю.
Он вскочил, и в голове словно крупа какая-то – представились мелкие, похожие на чёрную икру, только очень тяжёлые шарики – пересыпалась прямо в лоб, отчего Морозова неудержимо потянуло вперёд, но медсестра ловко поймала пациента, не позволив грохнуться на пол.
– Не стоит так резко вставать! – укорила она, осторожно отпуская Женю и обеспокоенно заглядывая ему в глаза. – Голова кружится?
"Нет, это чёрные шарики..."
– Нет, всё нормально, – ответил он вслух.
– Может, врачу позвонить?
В голове у Жени возник образ белозубого врача с холёным лицом, только лысого, с красными глазами. Рот доктора был открыт, и в нём виднелось что-то чёрное. Образ мелькнул и быстро стёрся, а разум захватило вялое отупение.
– Нет, не стоит... я завтра зайду к нему сам... Мы так... договаривались.
– Идите в свою комнату и ложитесь спать, – посоветовала медсестра. – Процедура потому и делается вечером, чтобы продолжиться естественным сном.
– Да, я понимаю...
Он вышел из кабинета и остановился посреди коридора, пытаясь увидеть собственную светотень, но опять ничего не вышло. Хорошее сразу после пробуждения самочувствие стремительно ухудшалось. Женя резво поднялся по лестнице, торопясь покинуть подвал, выйти из медицинского корпуса и оказаться наконец на улице – так стало вдруг душно и жарко, хотя в здании работал кондиционер. Слышен был его тихий шелест, и кожи касались прохладные потоки воздуха, но облегчения телу не приносили: жар шёл изнутри – давящий, тяжёлый, словно в солнечном сплетении рос и уплотнялся горячий влажный ком.