«Думай что хочешь, мне плевать. Дело не в верности: никто не должен знать, как создать собственного ручного бога».
Фейн мотнула головой и нахмурилась, словно на миг пыталась поверить ему, но затем придвинулась чуть ближе. Кинжал мазнул по горлу, оставив тонкий красный след.
«Сердце Миэль не вынесет правды. Я скажу ей, что ты пал в битве с нетерильцами. Большего ты не достоин».
Одним движением Фейн выпустила из горла бывшего соратника поток крови и исчезла, ушла. Алданон остался один на один с умирающим человеком — всего на несколько мгновений, пока тот переворачивался на бок и протягивал руку к постаменту. На его лице застыла безумная улыбка.
========== 4. ==========
Алданон сотни раз заставал смерти в видениях, но на сей раз образ умирающего мужчины засел под веками. Возможно, проблема крылась в Фейн и нездоровой привязанности к ней, которая теперь грозила разбить вдребезги сердце, а может, это место играло с восприятием злую шутку. Алданон так стремился узнать правду, что забывал обо всём остальном, и по странному совпадению он нашёл её образ именно сейчас, стоило отдать кровь жуткому сосуду и пройти под аркой с угрожающими мудростями.
Возможно, эта одержимость собственными поисками и держала его рот закрытым: Алданон сначала хотел удостовериться, что Фейн действительно была здесь, а затем раскрыть её цели. Стоит мастеру Салхане узнать, насколько Алданон был одержим ею, как всякое доверие к его предсказаниям тут же развеется. Пока что он сам сомневался в увиденном и понимал, насколько необъективен.
— Вы были правы: они говорили о битве с нетерильцами. Этот мужчина — Фаугар — искал здесь какую-то информацию и, видимо, нашёл её.
Несмотря на подтверждение возраста находки, мастер Салхана не выглядел довольным и сверлил Алданона проницательным взглядом.
— Они?
Алданон поёжился, но до сих пор не врал, так что беспокоиться было не о чем.
— Да, с его убийцей. Ещё он упомянул каких-то архитекторов.
— Вот это уже интересно, — не меняясь в лице, мастер Салхана задумчиво потёр отросшую щетину грязными пальцами. — Не забывайте, что по легендам Иллефарн не уступал в жестокости Нетерилу, а значит, Путь Испытаний мог быть кровавым ритуалом. Магия не стареет, и раз уж мы попали внутрь, то придётся следовать правилам.
— И каким же? — с удивлением возразил доселе молчаливый Форд. — «Всё сокрытое считается невозможным»? Очевидно же, что кто-то просто пытался показаться жутко умным, а не помочь нам!
Энна, наоборот, широко улыбнулась; пергамент с символами дрожал в её руках.
— Это же загадка на сообразительность! Конечно, прямым текстом рассказывать, как пройти испытание, глупо. Вот вспомните хотя бы правила церкви Азута об использовании магии, что порой мудро не использовать её вовсе — очень похоже на «бездействие — тоже действие».
— Неужто кто-то признал пользу моего подхода, — буркнул мастер Салхана.
— Многие архимаги с возрастом переставали пользоваться Плетением — это не секрет.
Алданон по-своему понимал подобное решение: когда-нибудь он будет достаточно стар, чтобы сдаться и отказаться от созерцания чужих смертей, грязных тайн, интриг и в особенности счастья.
В бледно-синем свете фонарей лица коллег менялись, казались враждебными и нездоровыми. Чувство тревоги давило не только на Алданона: юный Форд всё никак не мог выпустить меч из рук и дёргался, когда раздавалось шарканье в коридорах.
— А часть про разрушенное сознание никого совсем не испугала, да? Думаю, это следует обсудить.