— Ваша жена? — подал голос «мелкий бочонок».
— Жена?!
— Вы так назвали ее, господин, — снова жена вступилась за мужа, заслоняя его от гнева ненормального постояльца.
Разыгрывать дальше допрос просто не имело смысла, слишком уж глупо все выглядело, и вовсе не добавляло Бриану де Буагильберу авторитета.
— Как она выглядела? — уже более миролюбиво продолжил он.
Супруги переглянулись, но промолчали. Пытаясь вспомнить хоть что-то, Бриан до боли растирал пальцами виски, и, сжалившись, или же решив, что после затишья последует буря, хозяин таверны робко заметил:
— Я не увидел лица. Она была в накидку укутана. Я вроде заметил, что волосы у нее были белокурые. Ты ведь лучше ее рассмотрела, Тереза?
— Я… — хозяйка замялась. — Мне кажется, я знаю эту даму… Это Симона дочь башмачника с Большого моста.
— Башмачница с Большого моста? — у Бриана возникло смутное сомнение, может дело в вине, что разливали в этом заведении, а хозяйка тоже хлебнула лишнего.
— Она была так богато одета, что я засомневалась, — отозвалась хозяйка, и Бриану она показалась искренней. — Но Симона и правда красавица из красавиц… Почему бы господину…
— Достаточно! — Бриан снова окинул взглядом комнату: никаких следов насилия. Из этой безумно смеси известного он смог выудить хотя бы три: он сам, место, где находился, и женщину, которая с ним была.
Оставив хозяевам монету, Бриан отправился шататься по городу. Здесь все ему было знакомо: улицы, площади, мосты. Он помнил, когда последний раз был тут. Но как получилось, что часть жизни просто стерлась из памяти, будто никогда и не существовала. Возможно, некоторые ответы могла дать Симона с Большого моста. Вот туда он и решил отправиться, но… Судьба Бриана была прямой как рыцарский меч, не сломишь никакими фокусами. Чтобы все стало на свои пути, понадобились ни годы и ни дни, а всего лишь несколько сотен шагов.
— Поберегись!
За спиной слышался стук копыт. И хотя дорога была достаточно широкой, чтобы разминуться, Бриан, где-то в душе негодуя, все-таки поспешил посторониться. И естественно, обернулся, чтобы посмотреть, что за неумеха не может справиться с конем. Тут его ждал самый невероятный и счастливый сюрприз. Не в последнюю очередь Бриан задавался вопросом, куда делись его люди, его кони. Так вот! Самый верный боевой друг, вороной жеребец Замор каким-то чудом сам нашел его. Может, не совсем нашел, а просто узнал в толпе, но то, что он оказался здесь, в этом месте, в это самое время, было несомненным чудом.
— Замор! Чертяка! — он готов был расцеловать лошадиную морду, но Замор не давал это делать. Довольный, он сам ласкался, ощутимо почесываясь головой о хозяйское плечо. Так что только и оставалось потрепать его по гриве, а еще — наконец-то взглянуть на наглого вора, посмевшего присвоить бесценного коня.
— Морис де Браси! Вот не ожидал от тебя такой подлости, мошенник!
— Бу… Бу… Буагильбер… — заикался бледный бывший друг. Одной рукой он сжимал ладанку на шее, а другую сомкнул так, словно собрался перекреститься.
— Он самый! — возмутился Бриан. Вообще-то он ожидал от де Браси что угодно, кроме трусости. Выкрасть у друга имущество, конечно, не лучшее деяние, но совсем мерзко — так бояться ответа за содеянное. Бриан ждал оправданий, и тут де Браси выдал самое неожиданное из них:
— Но ты же мертв!
— Неужели? — прекратив ласкать Замора и перехватив его под уздцы левой, правой Бриан показал де Браси кулак. — Спускайся и сам убедись в силе удара мертвеца.