В конце концов это случилось. Джерар уехал, первые пару этапов отборочных испытаний прошли, и наконец близилась пилотная серия Больших игр, представлявшая из себя финал отбора и объявление новых команд. Сперва Ригель отказывался ехать в Офрис. Несмотря на все попытки Джерара уговорить его, Ригель отказывался, думая, что таким образом сможет убедить Джерара одуматься, остаться с ним, однако это не получилось. Даже без своего «плаща» Избранный уехал, оставил Ригеля позади, а тот в свою очередь просто не смог подставить самого важного человека в своей жизни. Ригель знал, Джерар не сможет выйти на арену без плаща, который он ему наколдует, и все равно парень отказывался уступать Ригелю. Это было похоже на игру двух шантажистов. Ригель давил на Джерара, Джерара в отместку давил на Ригеля, и никому их противостояние было не видно, даже Камиле, уверенной, что плащ Джерар колдует себе самостоятельно.
Никто из Избранных не был в курсе, что Джерар не умеет колдовать. Никто из Избранных не знал, что за него (и то не в полной мере) это делал Ригель. Это был обман всей их короткой, но общей жизни. Джерар не умел колдовать, хотя физически мог, и скрывал это. А Ригель ему помогал, и все ради этого пресловутого одобрения. Все ради этого дурацкого «спасибо», которое Джерар говорил Ригелю каждый раз, когда тот его выручал, и вот снова. Ригель просто сдался. Просто покинул их дом, просто приехал в Офрис, и все ради того, чтобы услышать такое любимое и в то же время такое ненавистное «спасибо», которое в конце концов Джерар сказал не ему.
Эллиз. Это была Эллиз. Самое яркое воспоминание Ригеля за все эти дурацкие отборочные, самое ненавистное явление на Больших играх, которое Ригель, да будет Джерар ему свидетелем, собственными руками хотел придушить. Эта нулевая возникла просто из неоткуда. И Ригель молился, чтобы она точно так же исчезла куда-нибудь в никуда. Увы, не получилось.
Придя в тот день на арену, придя в тот день на финал отборочных, Ригель постеснялся подняться на балкон, где стояли Джерар и Камила, где стояли «Ригель» и МИИ. Вместо этого он спрятался на трибунах. Сев прямо на лестнице, между рядами людей, Ригель поддерживал магией плащ на Джераре, сам при этом прожигая взглядом все происходившее на арене.
Признаться честно, это было довольно любопытное зрелище. На песчаную насыпь выходили парни и девушки, совершенно не похожие друг на друга. И непохожи они были внешностью, голосами, эмоциями, стихиями… Каждый по-своему казался Ригелю уникальным. Уникальным, но совершенно не подходящим Джерару. Избранный планировал найти среди этих людей «новых друзей», но Ригель честно не представлял, кто из них сможет вытерпеть Джерара. Со всеми его причудами, странностями и заморочками, с которыми мириться мог исключительно Ригель. И вот наконец на арену вышла она.
Окинув взглядом не те трибуны, Эллиз на секунду словно бы застыла, зацепившись взглядом за лестницу — то место, где Ригель и сидел. Поймав ее взгляд, Ригель нахмурился, почувствовав, как в груди у него что-то неприятно сжалось. И в ту же секунду девушка, не обернувшись к Избранным, начала свое выступление. Ошибившись два раза в начале, Эллиз продолжала крутить оружие в руке, а Ригель следил за этим и думал.
Нулевая на Больших играх, Избранный без возможности колдовать… Зная Джерара даже лучше, чем сам парень знал себя, Ригель почувствовал, как сердце у него забилось быстрее, а ладони похолодели. Парень не мог не задуматься о том, что отметил в голове сам Ригель. Джерар бы точно прокрутил в голове эту мысль, и вот, как Ригель и предполагал, это случилось. Аплодисменты… Замерев по окончанию выступления, Эллиз долго стояла в позиции, а Ригель, прожигая ее взглядом, боялся… Боялся услышать аплодисменты, которые в конечном итоге одиночными хлопками раздались по всему пространству арены. Обернувшись к балкону, где стояли Джерар и Камила, одетые в свои дурацкие костюмы Избранных, Ригель застыл, увидев эти окутанные его плащом руки, которые аплодировали и аплодировали далеко не ему.
Развернувшись вместе с Ригелем, Эллиз так же заметила это. И в ту же секунду над ареной раздался ненавистный Ригелю голос ведущего, объявившего:
— Вот так-то! Молодец, Беллатрикс, сразу видно, спорили люди из-за тебя не зря.
«Беллатрикс». Как звезда в небе. Как звезда из созвездия, где сиял Ригель. И такой Эллиз назвал Джерар. Ригель был уверен, в подобной кличке был виновен именно Избранный, ведь кто как не маг созидания космоса мог знать о чем-то подобном. Кто как не человек, давший имя самому Ригелю восемь лет назад, мог додуматься дать такое прозвище Эллиз?!
Когда Ригель появился в то самое странное утро, он не знал, кем он был. Ригель не знал до сих пор, но тогда он даже не имел имени. И это Джерар придумал такое имя ему. Имея фамилию Антарес, Джерар считал, что имена, полученные человеком в честь звезд, звучат очень красиво. И поэтому для своего «воображаемого друга» Джерар выбрал прозвище Ригель. Ригель. Чтобы через пару лет назвать какую-то мимо проходившую девчонку Беллатрикс.
Сказать, что Ригель разозлился в тот момент, — это не сказать ничего. Порываясь вскинуть руку и сдернуть с Джерара его поганый плащ, Ригель сдержался. Сдержался лишь для того, чтобы вскочить с лестницы, на ступенях которой он сидел и поспешить на балкон. Игнорируя бредущую к веранде нулевую, Ригель очень быстро примчался на балкон. Застыв позади гордо стоявших Избранных и скрестив руки на груди, парень так и не пересек порога, сказав так громко, чтобы Джерар его все равно услышал: