— Как ты тут оказался? — строго спросила она, опустив взгляд в телефон, на переписку, и снова посмотрев на Джерара. Парень же, заметив это, замер, впрочем, как и Ригель, не на шутку перепугавшийся за товарища. Тем не менее, взяв себя в руки, Джерар приветливо улыбнулся, сделав шаг навстречу Эллиз и раскинув руки в примирительном жесте.
— Я же говорил, что у меня сегодня выходной, — тут же нашел себе оправдание Избранный, продолжив наставлять одно вранье на другое. И так до тех пор, пока Эллиз наконец не поверила, из-за чего Ригель просто вздохнул.
И вот снова. Как парень должен был реагировать на такие моменты? Джерар нагло врал, Джерар обманывал и использовал Эллиз, он делал все, что так не одобрял Ригель, но в то же время раскрыть это, подставить Джерара Ригель тоже не мог. Когда Эллиз уставилась на них, когда Эллиз на секунду словно бы догадалась о чем-то, Ригель в первую очередь не обрадовался, хотя должен был, он испугался. Испугался за Джерара. Ведь каким бы идиотом Избранный ни был, сколько бы ошибок ни допускал, Ригель все равно стоял на его стороне. Даже во время условной войны против Джерара Ригель беспокоился о нем. Он жаждал поражения парня, он жаждал того, чтобы доказать Джерару, как он ошибался, но Ригель никогда не жаждал наказания, которое обязательно должно было последовать за поражением. Именно от этого наказания он и пытался уберечь Избранного, и поэтому играл с ним в эти дурацкие игры, и поэтому, когда Джерар расспрашивал Эллиз о встречи с «Избранным», сам Ригель молчал. Молчал, пока в один момент они не подошли к дому Эллиз, возле которого Джерар спросил девушку, разрешит ли она ему зайти с ней.
Услышав этот вопрос, Ригель застыл, неуверенно бегая взглядом от Джерара к Эллиз и обратно. Пустит ли девушка Джерара домой? Хороший вопрос. И задал его Джерар наверняка тоже не просто так, а с целью проверить, как сильно увеличилось доверие Эллиз к нему за этот и последние дни. Если пустит, значит Ригель потерпел еще одно поражение. Если же она не сделает этого, значит поражение потерпел Джерар, что тоже не внушало Ригелю никакого злорадного удовольствия.
И вот наконец Эллиз покачала головой.
— Прости, но… давай в следующий раз. Все равно я только на пять минут забегу туда, да и все. Не обижайся, — простодушно выпалила она, улыбнувшись так виновато и так… Ригель заметил это. Наигранно.
Эллиз сделала это наигранно. Эллиз сказала все это неискренне. Так, словно бы она искала себе оправдание. Так, словно бы она сама боялась обидеть Джерара, чтобы не упустить возможности продолжить… Продолжить что? Общаться с ним? Нет. Всю прогулку по набережной от административного корпуса по Эллиз не было видно, чтобы ей нравилось их общение. Девушка не прыгала на Джерара, упрашивая его пожалеть ее. Наоборот. Она отстранилась. Отстранилась, чтобы теперь сказать это пресловутое «Не обижайся», которое означать могло только одно: «Стой там, где стоишь. Ко мне не приближайся, но и не уходи. А не уходи, потому что ты мне еще пригодишься».
Расплывшись в улыбке, Ригель замер, наблюдая за тем, как Эллиз быстро забежала в здание, распрощавшись с Джераром, и только она ушла, Ригель сказал уже вслух:
— А игроков-то в нашей игре не двое, заметил? — тихо сказал он, медленно покосившись на Джерара, который, перестав улыбаться, просто прожигал взглядом дверь, за которой Эллиз и исчезла. Стиснув зубы, Джерар вздохнул, решив проигнорировать Ригеля, тот, однако, все не сдавался: — Она тебя использует. Может, она делает это ненарочно, но это факт. Забавный, правда? Это не ты тренируешь нулевую, это нулевая учится у тебя. Впрочем… Я так подумал, а это ведь по-своему ожидаемо.
— Замолчи.
Ригель не замолчал.
— Знаешь почему ожидаемо? Потому что в мире, где окружающих ты только используешь, люди также начинают пользоваться тобой. Будь ты ей интересен как парень, как ты этого хочешь, домой к себе она бы тебя пустила. Но она этого не сделала. А вот это свое «не обижайся» она бросила только затем, чтобы ты не ушел. Не ушел и продолжил ее тренировать.
Джерар закатил глаза.