«Я пятый раз переписываю это дерьмо, и, если честно, я задолбался. Серьезно. Думаю, ты даже видишь это по тому, как сильно отпечаталась ручка на бумаге (на самом деле, я всегда так давлю, пока пишу, но тут давай сделаем вид, что это было намеренно). Так вот.
Эллиз. глубокий вздох
Прости меня, я ошибался. Насчет обещания. Честно. Я не должен был его тебе говорить, по крайней мере, я не должен был озвучивать его с тем намеком, с которым озвучил. Этого намека там не должно было быть. Его там и нет, собственно. Как и смысла в самом обещании. Ты прекрасная девушка, Эллиз, правда. И я уверен, что у тебя получится найти такого же прекрасного парня, но давай не будем строить иллюзий, будто этим парнем был или являюсь я. Возможно, я сейчас выставляю себя идиотом, а ты, пока читаешь, наверняка смеешься с того, откуда я вообще взял эти мысли про парня и т.д. Но правда. Мне все равно. На тебя все равно. На то обещание и на бал. И единственное, на что мне не наплевать, — так это на свою совесть. Мне неприятно, что моя совесть замаралась той глупостью, что я озвучил тебе, поэтому этим письмом я просто хочу очиститься. Вот и все. И я уверен, ты поймешь меня, а если и не поймешь… Ты всегда можешь просто возненавидеть и забыть, тем более что ненавидеть меня, и правда, есть за что. Спасибо за тот вечер, я здорово повеселился. Но на этом все.
Извини».
И никакой подписи в конце. Будучи уверенным, что Эллиз поймет, кто написал ей это письмо, Чарльз решил не уточнять свое имя. Пусть он останется тем парнем с набережной, который так и не успел представиться ей сам. Пусть он останется простым «извини» после этого правда злого письма, которое самому Чарльзу было неприятно писать. Единственное, что было правдой из этих слов, — «извини». То самое последнее «извини». Почему же он соврал в остальном? Да потому что так Эллиз будет проще «возненавидеть и забыть». Ему бы самому было неприятно получить нечто подобное, а так… Да, как бы то ни было, Чарльз был уверен в правильности своего поступка. Возможно, со стороны он выглядел и ужасно, мерзко, подло, тем не менее это было правильно. Правильно, хоть до глубины души и нечестно.
И таким образом, прогнав в голове весь тот план, что он успел придумать за прошедший вечер, Чарльз наконец нашел себя на набережной Офриса, куда его привела Кристин в качестве гида на экскурсии, билет на которую он все же купил для себя. Единственный и последний.
Спрятавшись под капюшоном своей любимой толстовки — темно-синей с яркой надписью на груди, Чарльз огляделся по сторонам, совершенно не вникая в ту ахинею, которую несла мадам экскурсовод для их группы. Чувствуя, как неожиданные воспоминания субботнего бала нахлынули на него, Чарльз поджал губы, цепляясь взглядом за имевшие значения места. Вот парк, где и проводили тот бал, а Эллиз танцевала с Ником. Вот река, которую сейчас организаторы превратили в пустой и сухой ров. Чарльз стиснул зубы, не имея возможности перестать смотреть на него. Еще три дня назад он сидел на тех ступенях, рядом с тем мостом, с улыбкой глядя на то, как Эллиз барахталась в реке, пытаясь достать со дна телефон. А уже сейчас ни реки, ни телефона, ни улыбки на лице Чарльза не было. И даже Эллиз. Всего через пару минут не стать должно было и Эллиз, потому что после этого письма она снова превратиться в обычную Беллатрикс. Одну из семи таких же игроков-новичков. Чарльз нахмурился. Да уж. Неприятно было это все.
И таким образом, вздохнув, парень снова перевел напряженный взгляд на Кристин, наконец приступившей к тому, чтобы объявить «свободное время». Чарльз не стал дожидаться конца ее речи. Сунув руки в карманы толстовки, туда, где и лежало письмо, парень просто направился в сторону кафе Восточный Эдем. По его расчетам персонал, у которого в это время шел обеденный перерыв, уже должен был подойти к кафе и занять там места. Поэтому слиться с толпой не должно было составить для парня серьезной проблемы. Пока Эллиз работает, она вряд ли обратит внимание на несуразного парня в толстовке и капюшоне. А Чарльз за это время как раз успеет передать записку… Рену. Да. Чарльз не хотел отдавать Эллиз это письмо прямо в руки. Он не хотел встречаться с ней, даже пересекаться взглядом, потому что иначе он вряд ли сможет вообще взять себя в руки и вручить ей это письмо. Письмо, которое она не заслужила.
Чарльз нахмурился и, наконец зайдя в кафе, огляделся, увидев у одного из дальних столиков Эллиз. Девушка стояла с блокнотиком в руке, под диктовку записывая заказ одного из клиентов. Чарльз поджал губы и в тот же момент отвернулся, направившись к Рену за барную стойку.
— Добрый день, — сказал ему Рен, когда Чарльз занял один из свободных барных стульев. Парень ответил коротким кивком, а после добавил:
— Добрый день.
И в этот момент сбоку послышался знакомый голос, который Чарльз тут же узнал.
— Рен, сил моих больше нет, я тебе отвечаю! — нахмурилась девушка, встав буквально в полутора метрах от Чарльза и начав набирать заказ в терминале.