А миссис Прескотт тем временем выбрала варенье с малиной и, вернувшись к девушке, поставила его перед ней на стол.
— Помнишь, как Майк раньше и сам постоянно нос воротил от облепихового?
— Раньше у Майка был вкус, — кивнула Майли с улыбкой. — А потом, как началось вот это: «Да ты что-о-о, подрастешь — поймешь, сам глупым был, пока не вырос. Облепиховое в разы вкуснее», так и все. Потерялся человек.
— Майли, это было год назад, — рассмеялась Шейла, а девушка ее поддержала.
— В том-то и дело! Вырос он. Разница между двадцать два и двадцать три же такая существенная.
— Ну кто знает, возможно, для него — да, — заметила няня, стараясь не обращать внимания на этот едва слышимый, но ощутимый звук колдовства. Пока девушка говорила, она, казалось, сама не замечала того, как созидала эти бесконечные цветы. Однако это видела Шейла. Тем не менее, стараясь не реагировать, женщина продолжала смотреть исключительно на Майли, как вдруг раздался звонок в дверь.
Обменявшись взглядами, Майли и Шейла застыли. Вроде бы они не ждали никого. Нахмурившись, няня поднялась с места, бросив напоследок: «Сиди, я сама открою», а после направилась с кухни в прихожую. А Майли тем временем уже почти закончила завтракать. Бросив короткий взгляд на часы, висевшие на стене рядом с обеденным столом, Майли вздохнула. Через полчаса уже должны были начаться Большие игры, и, если быть честной, девушка не знала, что она должна была делать с этим фактом. Пропустить она не могла. Ради Майка. Но и смотреть на то, как он с большой вероятностью выйдет в дуэль против Эллиз, девушка тоже не хотела. Почему все обязательно должно было быть так сложно?..
И в этот момент послышался голос няни:
— Майли! А я ведь говорила, что всему найдутся свои объяснения.
Что?
Нахмурившись, Майли смутно поняла, о чем женщина говорила, поэтому, с трудом поднявшись из-за стола, девушка почти не обратила внимания на пульсирующую в уставшем теле боль. Как бы трудно ни было, Майли еще давно дала себе установку, что не будет концентрироваться на этом. Не такой ее хотела бы видеть Шейла, не такой ее хотел бы видеть Майк. Поэтому, справившись, Майли направилась в сторону гостиной, где ее ждала Шейла… Шейла, что сейчас держала в руках шикарнейший букет мальв. Рассмеявшись удивленному выражению лица Майли, няня сама не смогла сдержать счастливой улыбки:
— Угадай, от кого это?
— Нет…
— Да. Тут еще и записка, — подернув бровями, миссис Прескотт усмехнулась.
— Что? Покажи! Правда?! — воскликнула Майли, стремясь как можно быстрее подойти к Шейле, однако, болезненно нахмурившись, она смогла дойти лишь до дивана.
Улыбнувшись и сделав вид, что ничего не произошло, Майли изменила решение и аккуратно села на диван. А няня поддержала иллюзию Майли. Подойдя к ней, женщина вручила девушке букет цветов, а сама села рядом.
— Ну же, смотри, что он написал, — подбодрила Шейла, однако Майли не торопилась.
Рассмотрев букет с разных сторон, девушка зацепилась взглядом за то, какие это были цветы. Мальвы. Одни из ее любимых. Редко можно было найти эти цветы в магазине, они в принципе не были на слуху у людей, но он нашел их. И… Неужели он не забыл смысл? Еще с детства Майли учила Майка языку цветов. В начальной школе, услышав о нем однажды на окружающем мире, девушка никак не могла выбросить этот язык из головы. Всю жизнь для нее цветы были просто красивым живым украшением, они не несли в себе смысла, и Майли, как волшебницу созидания цветов, это даже несколько расстраивало. Ей хотелось, чтобы ее стихия значила что-то, чтобы в ее магии были слышны слова, чувства, эмоции. И, только узнав о языке цветов, Майли поняла, что это оказалось возможно. Рассказывая брату, родителям, когда те еще были с ними, Майли не могла остановиться. Для нее это все было так необычно, так прекрасно. Как можно было оставаться равнодушным к чему-то подобному? Она не могла. И девушка безумно надеялась, что Майк тоже не мог.
Чувствуя неопределенное волнение, Майли дрожащими пальцами нащупала записку, а после, достав ее, тут же раскрыла, принявшись читать:
«Привет, Майли.
Прости, что не написал тебе раньше, но ты помнишь о нашем уговоре. И я надеюсь, что ты не обижаешься на меня.