Кощей же, повернувшись ко мне, взял за руки и одним движением развязал веревку. Я пошевелила затекшими запястьями. На коже остались покрасневшие отметины. Князь, снова взяв мои руки в свои, провел по кровоподтекам большими пальцами, и они исчезли. Я выпучилась на это действо, а потом вопросительно уставилась на Кощея.
Тем временем усилиями очередных проклятых из воды начал подниматься огромный мост, соединяющий берег и дворец на скале. Мертвые дружинники, как только мост окончательно поднялся, выстроились по нему и встали в ожидании.
— Василиса… — Кощей позвал меня, потому что я сейчас была занята разглядыванием обстановки. Едва я повернулась, Князь снова подхватил меня на руки. Я ухватилась руками за его шею и изумленно уставилась на мужчину. — Такая традиция, — оповестил он, и, еще немного хищно и задумчиво посмотрев в мои глаза, двинулся вперед.
Над нами зазвенели сталью мечи. Мертвые дружинники образовали арки, под которыми Кощей, будто растягивая удовольствие, шел медленно и степенно. Я старалась не смотреть вниз, на плескающуюся воду Лихоозера. Стало ещё неуютнее, когда дружинники начали петь песню на незнакомом мне языке. Кощей же не обращал на это внимания и смотрел только вперед, хотя я была уверена: он знал, что я не свожу с него глаз.
Тяжелые резные двери дворца перед нами распахнулись, и я увидела впереди лишь черноту. Кощей внес меня внутрь, и двери тем же волшебным образом затворились обратно. В полной темноте он поставил меня на пол, а потом звучно щелкнул пальцами. На стенах зажглись свечи.
— Следуй за мной, — Князь, на несколько секунд задержав на мне взгляд, пошел вперед. Перед нами возвышалась крутая винтовая лестница. Пока поднимались по ней, я разглядывала вездесущее каменное кружево и превосходную резьбу.
— Здесь будешь ждать. В полночь за тобой придут, — Кощей отворил передо мной тяжелую дубовую дверь. Комната была небольшая. Два маленьких зарешеченных окошка делали её похожей на тюрьму.
— Это здесь ты всех украденных царевен держал? — я хмыкнула, поворачиваясь к Кощею. На его лице не дрогнул ни единый мускул.
— Не я, а мои предки, — небрежно отозвался он.
— Ах, точно… — задумчиво протянула я. — Ты ж у нас пятисотый. Прям юбилейный Кощей!
— Отдыхай и приводи себя в порядок, — Князь сделал вид, что не заметил моего сарказма.
— А что будет в полночь? Убьешь меня? — я не знала, зачем ерничаю с малознакомым получеловеческим существом, которое, я была уверена, могло убить меня с той же легкостью, с которой оно дышало. Если Кощей вообще дышал, конечно.
— Зачем мне убивать свою невесту? — он подошел ко мне так стремительно, что я даже не успела шарахнуться. Кощей, ухватив меня за подбородок, повернул лицо влево и вправо, будто получше разглядывая, а потом, положив мое лицо в ладони и чуть приподняв его, приблизился к уху. — Перестань, Василиса. И я буду с тобой ласков… — сказав это таким томным шепотом, что любой герой драмы позавидовал бы, Князь снова посмотрел в глаза и медленно поцеловал мой подбородок.
Так же быстро отстранившись, он выпрямился, довольно смотря на моё покрасневшее растерянное лицо, а потом резко развернулся, и, эфеектно махнув своим плащом, широким шагом вышел из комнаты. Дверь за Кощеем захлопнулась, щелкнул запор. Дойдя до небольшой кровати, стоящей у стены, я медленно рухнула, а потом положила руку на сердце. Оно бешено колотилось, будто я бежала марафон на несколько километров.
— Чертов смазливый сумасшедший, — пробормотала я, утыкаясь головой в подушку. — Ну как может быть Кощей Бессмертным таким? — тут же спросила я у себя вслух, вскочив с кровати. Кровь в венах бурлила не хуже закипающей воды. — Он же должен быть костлявым уродливым старикашкой! И почему пятисотый?! Разве Кощеи не бессмертные?
«Подожди-ка, Василиса» — пробурчало сознание.
Я вдруг подумала, что совсем поехала. Почему-то я ни разу не подумала о том, как оказалась в такой ситуации. Что за мир меня окружал и почему меня хотели отдать замуж? С ума сойти, как быстро человек способен адаптироваться к любым условиям и принимать все, как должное. Мозг отказывался искать аргументы, и я обессиленно уселась на кровать, а потом горько заплакала. Моя эмоциональная нестабильность пугала.