– А! – Цири улыбнулась и сморщила нос, потершись щекой о шубку белого котенка, который все-таки залез к ней на плечо.
– Э-эх… да ну вас! – Айвен махнул рукой и с тяжелым вздохом пристроил еще двух котят на сгибе руки, почесывая толстыми неуклюжими пальцами то одного, то другого, хмуро поглядывая по сторонам.
Майрон неуклюже пытался гладить три пушистых персиковых комка, которые, попискивая, забрались к нему на колени и моментально заснули, счастливо растопырив лапы с розовыми подушечками и подставив пальцам крошечные пятнистые животы.
«Да чтоб меня, какие же они мелкие!»
Котята были теплые, мягкие, как пух, и вибрировали от мурчания. Это было в высшей степени неуместно, но в сию секунду в голове Майрона стояла идиотическая звенящая пустота, в которой все еще витали розовые звездочки. Какая-то часть его разума буквально вопила, что нельзя вестись на столь дешевые трюки, а вторая механически чесала и тискала котят и не могла от этого оторваться.
«Мягенько. Тьфу! Да что это за магия такая?!»
Мурлыкающая, пищащая, пушистая волна погребала под собой первородное зло Арды, не оставляя Мелькору ни шанса на устрашающий вид. Двое резво гонялись за звякающей подвеской-кисточкой на кончике косы. Еще один залез по волосам к Мелькору на голову, показал полосатую мордочку с крохотными кисточками на ушах из-за короны с Сильмариллами, зевнул во весь рот, и за ней же уснул, свернувшись калачиком.
– Великолепно! – сморщилась Йеннифэр, стаскивая с плеча пухового белого котенка и отсаживая его подальше в снег, а потом стащила за шкирки с бедер еще двоих, которые успели забраться по ее штанинам почти до пояса. – Теперь, кроме дерьма из сточных труб, на мне будет ещё и кошачья шерсть.
– Ты свихнулась, женщина?! – Мелькор тут же сгреб жалобно мяукающий криволапый комок пуха и пристроил у себя на коленях, где в импровизированных яслях из кольца рук уже попискивало, потягивалось и мурлыкало с полдесятка черных и трехцветных котят. – Да у тебя сердца нет!
Майрон поперхнулся и издал сдавленный смешок.
– Мелькор, ты себя со стороны слышишь?
Котята на руках Мелькора заинтересованно зашевелили ушами, поворачивая мордочки то к Майрону, то к Мелькору. Персиково-белая троица на руках Майрона проснулась и принялась возиться друг с другом, цепляя лапами пуговицы на куртке.
Вала фыркнул, расправив плечи.
– Можно подумать, я сказал, что сердце есть у меня!
Майрон с обреченным стоном покачал головой.
«Это все магия. Точно магия!»
Еще двое белых котят, отверженных чародейкой, обиженно пищали, проваливаясь в глубоком снегу. Мелькор вытянул руку через бревно и утащил на колени обоих. Черный комок меха и пуха, цепляясь коготками, прополз по рукаву дублета на плечо, ткнулся в щеку валы холодным носом, и принялся мять лапами плотную ткань, упоенно урча. Еще один котенок висел на косе, вертя полосатой головой с зелеными глазами.
– Я напомню, что здесь могут быть еще духи, – раздраженно произнесла Йеннифэр. – И, разумеется, у нас нет более важного дела, чем сидеть и гладить котят!
Ее никто не слушал. Даже Цири, хихикающая и трущаяся носом о нос белого котенка.
– Мама, ты же слышала, – произнесла она. – Они быстро исчезнут.
– И лучше, если побыстрее! – чародейка утомленно вздохнула, проворчав под нос. – Детский сад из взрослых мужиков.
– Она вас не любит, – проворковал Мелькор пищащей, мурлыкающей, топчущейся и сопящей куче на своих коленях. В куче проглядывали полосатые и пятнистые розовые пуза. – Ужасная, мерзкая, отвратительная, склочная, жестокая женщина! Почти как я, только еще хуже.
Пайкел счастливо улыбался до ушей. Два трехцветных котенка сидели у него на плечах, еще двое – на руках. Один гордо восседал на лысине дварфа, с важным видом глядя по сторонам.
Йеннифэр нетерпеливо прохаживалась взад и вперед, глядя по сторонам и дрожа от холода.
– Когда они исчезнут? – требовательно спросила она.